Перси Джексон и лабиринт смерти

– Забудь, – я убрал меч в ножны.

– Не дури! – простонал Этан. – Они просто убьют нас обоих!

Я протянул ему руку. Он нехотя взялся за нее. Я поднял его на ноги.

– Это неуважение к играм! – взревел Антей. – Ваши головы обе станут приношением Посейдону.

Я посмотрел на Этана.

– Будет шанс – беги!

И снова обернулся к Антею.

– Почему же ты сам не выйдешь сразиться со мной? Если папа так тебе благоволит, спустись сюда и докажи это!

Чудовища на трибунах зароптали. Антей огляделся по сторонам и, видимо, сообразил, что выбора у него нет. Отказаться он не мог, не показавшись трусом.

– Мальчик, я самый сильный борец в мире! – предупредил он. – Я участвую в поединках со времен первого панкратиона!

– Панкратиона? – переспросил я.

– Он имеет в виду бой не на жизнь, а на смерть, – сказал Этан. – Борьба без правил. Любые приемы разрешены. Когда-то это был олимпийский вид спорта.

– Спасибо за подсказку, – сказал я.

– Не за что.

Рейчел смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Аннабет энергично замотала головой: рот ей по-прежнему зажимала рука лестригона.

Я указал на Антея мечом.

– Победитель получает все! Если я побеждаю, мы все свободны. Если побеждаешь ты, мы умрем. Поклянись водами Стикса!

Антей расхохотался.

– Ну, это много времени не займет! Клянусь чем хочешь!

И он спрыгнул через ограждение на арену.

– Удачи! – сказал мне Этан. – Она тебе пригодится!

И поспешно отступил назад.

Антей хрустнул костяшками пальцев. Он ухмыльнулся, и я увидел, что у него даже зубы сточены волнами. Должно быть, чистить их ужасно больно!

– Оружие? – спросил он.

– Я останусь при своем мече. А ты?

Он вытянул громадные ручищи и пошевелил пальцами.

– Мне ничего другого не надо! Господин Лука, наш поединок будешь судить ты!

Лука усмехнулся, глядя на меня.

– С удовольствием!

Антей ринулся на меня. Я прокатился у него под ногами и пырнул его сзади в бедро.

Антей взревел. Но вместо крови, которая должна была хлынуть из раны, оттуда ударил фонтан песка, как будто я пробил песочные часы. Песок просыпался на земляной пол, и земля, взметнувшись, прилипла к ноге, совсем как гипсовая повязка. Когда земля отпала, рана исчезла.

Он атаковал снова. По счастью, мне уже доводилось сражаться с великанами. На этот раз я отскочил вбок и ударил его под мышку. Клинок Анаклузмоса вошел в ребра по самую рукоять. Это хорошо. Плохо то, что, когда великан развернулся, меч вырвался у меня из руки, и я отлетел и упал на арену, безоружным.

Антей взревел от боли. Я ждал, когда же он рассыплется и исчезнет. Еще ни одно чудовище не пережило такую рану, нанесенную моим мечом. Клинок небесной бронзы должен был уничтожить его сущность. Но Антей ухватился за рукоять, выдернул меч и отшвырнул его себе за спину. Из раны вновь хлынул песок, но земля снова взметнулась, укрывая его. Антея залепило землей по самые плечи. И как только земля отвалилась, он оказался целым и невредимым.

– Ну что, полубог, понял теперь, почему я никогда не проигрываю? – злорадно бросил Антей. – Ступай сюда, дай мне тебя раздавить! Это будет быстро!

Антей стоял между мной и моим мечом. Я в отчаянии огляделся и встретился глазами с Аннабет.

«Земля», – подумал я. Что же пыталась мне сказать Аннабет? Матерью Антея была сама Гея, мать-земля, древнейшая из всех богинь. Может, отец у него и Посейдон, но именно Гея спасает ему жизнь. До тех пор, пока он касается земли, я ему ничего не сделаю.

Я попытался прошмыгнуть мимо, но Антей предвидел мой бросок. Он, хихикая, преградил мне путь. Теперь он просто играл со мной. Он загнал меня в тупик.

Я посмотрел на цепи, свисающие с потолка, на крюки, на которых болтались черепа врагов Антея. И внезапно меня осенило.

Я сделал вид, что пытаюсь броситься в другую сторону. Антей снова заступил дорогу. Толпа хохотала и орала Антею, чтобы он меня прикончил, но великан желал позабавиться.

– Жалкий мальчишка! – сказал он. – Ты недостоин быть сыном бога моря!

Я почувствовал, что ручка вернулась ко мне в карман, но Антей об этом не знал. Он наверняка думает, что Анаклузмос до сих пор валяется на земле у него за спиной. Наверняка он думает, что моя цель – добраться до меча. Преимущество небольшое, но других у меня не было.

Я ринулся напролом, согнувшись в три погибели, чтобы он подумал, будто я снова собираюсь прошмыгнуть у него между ногами. И когда он наклонился, словно собираясь ловить низко пущенный мяч, я подпрыгнул изо всех сил: оттолкнулся от его предплечья, вскарабкался по его плечу, точно по приставной лестнице, и поставил ногу ему на макушку. Антей сделал то, что сделал бы всякий. Он с негодованием распрямился и вскричал: «Эй, ты!» И я прыгнул вверх, использовав данный им толчок, чтобы взлететь к потолку, как с катапульты. Я ухватился за верхний конец цепи, и черепа и крюки зазвенели внизу, подо мной. Я обхватил цепь ногами, как канат на уроке физкультуры. Я обнажил Анаклузмос и перепилил соседнюю цепь.

– Спускайся, трус! – взревел Антей. Он попытался меня схватить, но чуть-чуть не дотянулся. А я, цепляясь изо всех сил, крикнул:

– Залезь и достань! Что, не можешь? Салом оброс?