Перпендикулярный мир

— Я, кажется, понимаю, в чем тут дело, — сказал вдруг ковер. — Объявление бывшей хозяйки этой квартиры каким-то образом попало не в городской бюллетень по обмену, а в галактический. Почта, знаете ли, барахлит. Особенно при этих пространственных перемещениях… Ну а там не разобрались, напечатали, хотя Земля пока не является постоянным клиентом бюро обмена. Именно поэтому Земля для всех экзотика. Вот к тебе и посыпались посетители.

— Но ведь черным по белому было написано: «На равноценную в центре».

— Правильно. Мы и есть из центра. Из центра галактики.

— Что ж теперь делать?

— Надо отменить объявление.

— Так-то оно так. Только я не вполне представляю, как это сделать. Может, ты передашь письмецо куда надо?

(Как-то незаметно они перешли на «ты».)

— Не могу, — вздохнул ковер, — с жителями планет, которые не приняты в галактическое содружество, вступать в контакты запрещено.

— Ну, знаешь! — теперь обиделся Георгий. — Квартиру менять можно и в гости ездить можно, а письмо — так уж и запрещено?

— Так ведь никто не знал, что объявление напечатано по ошибке. А теперь я знаю.

Снова помолчали, подумали.

— Кое-что я могу сделать, — проговорил гость. — Могу сообщить в ближайшее отделение бюро. Время, правда, для этого потребуется.

— А долго?

— Да не особенно. Ну, полгодика, год. Пока дойдет по инстанциям, пока рассмотрят…

— Веселенькое дело каждый день гостей встречать. Особенно таких, как этот пламенный.

— Я понимаю, что от нас одно беспокойство, — немедленно начал обижаться ковер.

— Да я не о тебе. Ты хоть каждый день приходи.

— Благодарю. Но по-другому никак не получится.

— Да почему?

— Сказано тебе: запрещается. Вот вступите в содружество — тогда другое дело. Ну, — вздохнул ковер, — мне пора. Жена, наверное, уже волнуется.

— Приходите вместе. Буду очень рад.

— Спасибо, — благодарная волна пробежала по ковру. — Ты мне тоже понравился. Как тебя зовут-то?

— Георгий. Можно просто Юра. А тебя?

В ответ ковер произнес длинное многосложное, но не лишенное приятности слово. «Надо бы записать», — подумал Георгий, но тут кто-то снова постучал во входную дверь.

— Кого там еще несет? — простонал Георгий.

— Прощай, Юра, — шепнул ковер и пропал.

Георгий пошел открывать.

На площадке стоял старичок в пенсне.

— Это вы, значит, квартиру меняете? — недоверчиво спросил старичок.

— А что? — сказал привыкший ко всему Георгий.

— Как что? Объявление ваше было?

— В галактическом бюллетене?

Старичок раздраженно хмыкнул.

— В каком еще галактическом? В первый раз, что-ли, меняешься? На остановке трамвайной, говорю, ваше объявление?

— Допустим, — сказал Георгий. У старичка было дне руки, две ноги. Золотые зубы. Обыкновенный был старичок. — А вы, простите, по какой причине меняетесь?

— А это не твое дело, — отрезал старец, сверкнув стеклами пенсне. — Желаешь — пожалуйста. Нет — будь здоров, охотников найдется много.

— Вот теперь понятно, — обрадовался Георгий. Сомнений не оставалось. Старичок самый что ни на есть нашенский.

— Только не думай, — скрипел он, — что тебе хоромы за твою камору отвалят. Знаю я эти многоэтажки. На первом этаже, значит, воду спускают, а на восьмом вздрагивают.

— А у вас-то что? — прервал его Георгий.

— У меня? У меня, милый, центр. Комната — потолки не твоим чета. Соседи… люди, как люди.

— Комнату на квартиру? — сказал Георгий. — Ну, дед, ты даешь!

— А ты что хотел? Центр, да на эту деревню! Тут волки, небось, по ночам воют, а там — цивилизация. Ну как? По рукам?

Теперь Георгий проживает в коммунальной квартире на старом Арбате. В квартире еще живет чета пенсионеров, которые не нарадуются новому соседу. Живет девушка Катя, очень симпатичная. Впрочем, Катя и ее роль в жизни Георгия — тема для другого рассказа.

О старичке ничего не слышно.

Катя полагает, что он полностью увлечен склоками с соседями по лестничной площадке.

Пенсионеры же надеются, что старичок утихомирился: сколько можно злиться на весь белый свет?

Что касается самого Георгия, то он уверен, что старичок нашел себе еще один вариант обмена. Где-нибудь в созвездии Волопаса.

Владимир Покровский Шарлатан

Собрание было подготовлено со всей тщательностью и никаких неожиданностей не предвещало. Председатель лично переговорил с каждым членом общества, а незаинтересованных приглашал на дом. Переговоры не велись только с Пышкиным.

Пришли все: десятка два феноменов плюс восемь незаинтересованных товарищей, скромно занявших места позади.

— Мы ему верили, — говорил председатель. — Он пришел к нам, он был ничем, его все считали за сумасшедшего, но мы взяли его и сказали ему: «Давай, Пышкин, совершенствуй свои способности, а мы чем можем поможем». Хотя отбор у нас строгий, сами знаете, телепатов только самых сильных берем, да что телепатов — телекинетиков и то не каждого принимаем. Я уж не говорю о ясновидцах, этих мы проверяем по сто раз. Иначе нельзя, против нас академическая наука, им только дай поймать нас на нечистом опыте — съедят! И тем самым отсрочат прогресс человечества еще на сотню лет.