Перелет через Бездну

– Ты с ума сошел?! – тяжело выдохнула Мария, пытаясь приподняться на локте.

– Зачем ты прыгнула?! – бушевал Эйнджел, и, с трудом восстановив дыхание, притянул к себе Кристин. На удивление, девушка не стала сопротивляться, а лишь обвила дрожащими руками шею Иного и прижалась обветренным лицом к порванной куртке. Они так и сидели несколько минут, стараясь привести в порядок метавшиеся мысли, и, наконец, Эйнджел аккуратно приподнял подбородок Кристин, взглянув в ее покрасневшие от внезапных слез глаза: – Ты вспомнила? – молодая женщина только кивнула и вцепилась ледяными пальцами в запястье Шона.

– Зачем ты так поступил со мной? Ты же отлично знал, что ради Маркеллина я готова умереть, и, стерев мне память, ты не сможешь отобрать у моего сердца ту вечную, великую любовь. Мой разум забыл, но душа каждую секунду помнила, как растворялась в одном – единственном человеке. Если ты по-настоящему, искренне любишь, то пойдешь на все, лишь бы твой избранник был счастлив…

– А ты сама смогла бы жить, зная, что твои чувства порочны и не взаимны? Господь преподнес тебе великий дар: возможность обойти безответную любовь, мне же эта милость не досталась, и, находясь с тобой рядом, просто, как друг, я каждую минуту умирал в страшных муках, все внутри корчилось от боли, но ты даже не замечала. Чтобы я не сделал, как бы не поступил, для тебя всегда я был грешным лгуном, предателем, сумасшедшим парнем из ужасного будущего. И ты права, я – убийца, дьявол, несший с собой только тьму, боль и смерть, но когда-то и в моем сердце не жила эта злоба, ненависть, я был простым человеком, свято верившим, что в мире существует истинная доброта, что такое понятие, как дружба, верность, еще не запятнано кровью, и я ошибался. Хочешь знать, как судьба жестоко и беспощадно играла со мной? Тогда слушай.

Я не попал в Бездну из других эпох, как большинство горожан, а родился в этом Округе, моя мать – жительница XXI века, оказалась в будущем после страшного события: ее переехал автобус, она бы просто умерла, но произошло это в годовщину Великого Нарушения, и Алеа оказалась здесь. Сразу же одинокая, еще совсем юная девушка столкнулась с жестокостью, отчуждением, безразличием, ее принуждали за кусок хлеба торговать своим телом, потом отправляли на непосильные работы, каждый день являлся продолжением ада, и однажды, когда желание бороться за каждый вдох пропало, женщина решила в один миг прекратить эти мучения. Она уже начала перерезать себе вены, как внезапно рядом оказался некий Винслоу Шон, грязный рабочий из шахты. Несмотря на все запреты, строжайшие правила, страдания, царившие вокруг, эти двое до безумия полюбили друг друга, для них существовала только их реальность, где поддержка, верность и любовь побеждали всю неистовую злобу вокруг. Вскоре они поженились, – Эйнджел с грустной улыбкой извлек из кармана небольшое пожелтевшее фото в треснувшей рамке: – Их свадьба…, – парень дрожащей рукой провел по изображению голубоглазой женщины с золотистыми вьющимися кудрями и светлой, искренней улыбкой. Алеа выглядела такой счастливой, беззаботной, словно ребенок, и отсутствие белоснежного платья, дорогих украшений, совсем ее не огорчало. Рядом, прижав к себе молодую жену, стоял Винслоу, одетый в рваный, старый плащ, но с радостным выражением лица: – Это был их единственный счастливый день, потом началась череда несчастий. Узнав о бракосочетании, президент отправил отца на тяжелые работы в северные шахты, а мою маму просто выгнали из квартала, запретив даже приближаться к южной границе Округа. Алеа отыскала свое убежище на окраине Бездны, поселилась в старом, полуразрушенном доме, выходила на охоту, питалась убитой дичью, иногда подрабатывала в местных заводах. Казалось, жизнь постепенно возвращалась в привычное русло, до окончания ссылки Винслоу оставались считанные недели, и вот, пережив месяца угнетающей разлуки, они опять будут вместе, но не судилось. Женщина со странным содроганием узнала, что беременна… Беременна человеческим плодом, что каралось страшной, мучительной, медленной смертью. Правила Лиги Пропасти строго запрещали простым людям, не входившим в высшие слои общества, рожать детей, и если о таком нарушении узнавали, несчастную запирали в подвале до родов, потом на глазах кричавшей матери беспощадно убивали младенца, а ее саму живьем сжигали.