Перелет через Бездну

Ссылаясь на плохое самочувствие во время беременности, на усталость, нервозность, я при каждом удобно случае уединялась в своих покоях, наотрез отказываясь управлять распорядителями дворца, присутствовать на важных приемах, обедах, даже Мундибрун не прикасался ко мне. И вот теплым весенним днем на свет появилось мое сокровище… Мой крошечный, хрупкий, невинный мальчик, смысл моей жизни, моя единственная тростинка, спасающая от черноты и злобы окружающего мира. Его нарекли Primero, что означает первый… Я думала, после рождения ребенка станет легче, я смогу забыть об увиденном тем свадебным утром, привыкнуть, научиться оставаться чистой и невинной, заботливой мамой, верной женой, несмотря на постоянные брызги крови, что лились из каждого угла… Увы, все это оказалось лишь несбывшимися мечтами. С тех пор моя жизнь превратилась в серое, безрадостное пятно, отягощенное постоянной свинцовой болью в груди. Ночами я не спала, просто не позволяла себе хоть на минуту сомкнуть глаза, хотя возле сыночка круглосуточно были профессиональные няньки. Я боялась… До дрожи боялась, что однажды этот тиран войдет в детскую, прижмет к груди Primero и сделает с ним то, что и с тем мальчиком. Иногда я стыдилась таких мыслей, ведь Мундибрун, как-никак, был его родным отцом, и ничего, кроме нежности, теплоты и любви я не замечала в глазах супруга, когда он брал на руки наше дитя. А вот я давно превратилась просто в предмет сексуальных развлечений, в нашей близости давно исчезли какие-то особые чувства, муж брал меня каждый раз, когда ему захочется, будь то глубокая снежная ночь, или же еще совсем ранее утро. Доставлял наслаждение только себе, меня мог избить, изнасиловать, порезать, но я не сопротивлялась. Давно пропало желание бороться, стараться что-то изменить, пробудить в звере того прекрасного молодого человека, любившего меня, свой народ, свой Округ. Вся моя жизнь сводилась только к ребенку, каждый раз, когда дико хотелось убежать вон из Бездны, далеко-далеко, туда, где не царила бы такая запредельная жестокость, я останавливала себя строгими мыслями: «Ты не сделаешь этого ради сына, не сделаешь, никогда…» Я знала, что, несмотря на всю мою боязнь, о Primero хорошо заботились во дворце, рядом всегда были опытные врачи, профессиональные воспитатели, учителя, и, как ни странно, любящий отец. Я не могла допустить, чтобы мы с сыном все годы провели в скитаниях, опасаясь каждого неверного звука, ожидая, когда люди Мундибруна найдут нас.

Я выросла в ужасных условиях, мама умерла очень рано, мне тогда и семи лет не исполнилось. Вернее, ее убил мой отец, когда застал в объятиях другого… Просто накинул на шею шелковый шнурок и задушил, и все это на моих глазах. После началась одна сплошная пытка. Мы жили в трущобах, папа безбожно пил, не работал, и при каждом удобном случае водил в лачугу всяких дешевых шлюх. Денег не было даже на еду, не говоря уже о моем обучении. Я воровала на базарах молоко и хлеб, могла стащить у богатой дамочки какую-то дорогую безделушку и обменять ее на кусок мяса. Ну и что, что я ела его совершенно сырым, каждый раз поддаваясь ужасной угрозе заразиться инфекцией и умереть, главное, желудок не болел от голода. Я слишком хорошо понимала, что в случае бегства моего малыша ожидает такая же участь, я не смогу его прокормить в чужом Округе, выучить, дать путевку в успешную жизнь, поэтому поклялась, что буду терпеть. И уже тысячу раз прокляла свое собственное обещание. Боже, какой же глупостью оказалась надежда, что сынок в безопасности рядом с президентом,… – руки Мардж, все это время спокойно покоившиеся на коленях, безудержно задрожали, а по лицу, освещенным лунным светом, скользнула страдальческая гримаса, словно от физической боли, но в миллион раз сильней.

Воцарилась гнетущая тишина, и Кристин решилась аккуратно ее нарушить: – Я слушаю. Продолжайте.