Перегрузка

Ним сжал ее руки в своих:

– Ардит, послушай. Уолтер умер мгновенно. Все произошло за доли секунды. Он не успел ничего осознать, не успел почувствовать боль. – Ним надеялся, что говорит правду. – Но он обезображен.

Ардит застонала.

– Я хорошо знаю своего друга. Он бы не хотел, чтобы ты видела его таким, чтобы ты его таким запомнила. – Ним замолчал, не в силах продолжать. Услышала ли его Ардит? Поняла ли?

Вновь повисло молчание.

– Ним, ты ужинал? – в конце концов спросила Ардит.

Он покачал головой:

– Не было времени. Я не голоден. – Он не успевал следить за переменами ее настроения.

Ардит встала:

– Я что-нибудь приготовлю.

Ним прошел за ней в небольшую, отлично продуманную кухню, которую Уолтер Толбот спроектировал самостоятельно. Со свойственной ему скрупулезностью Уолтер сперва не пожалел времени, чтобы тщательно изучить хозяйственную рутину, а потом расставил все так, чтобы двигаться было максимально удобно, а времени тратилось как можно меньше. Ним расположился за столом-островом, наблюдая за Ардит; помочь он не пытался, решив, что кухонные хлопоты помогут ей успокоиться. Она разогрела суп и налила его в керамические чашки, потом сделала омлет с зеленым луком и грибами. Когда омлет оказался в тарелках, Ним осознал, что все-таки голоден, и поел с большим удовольствием. Ардит сперва тоже пыталась есть, но в конце концов оставила большую часть на тарелке. За едой последовал крепкий кофе; взяв чашки, они вернулись в гостиную.

– Возможно, я все-таки буду добиваться, чтобы мне показали тело, – сказала Ардит тихо и спокойно.

– Если ты так решишь, никто тебе не помешает. Но поверь, не надо…

– Террористы, которые подбросили бомбу… которые убили Уолтера и других людей… думаешь, их поймают?

– Рано или поздно. Сумасшедших ловить трудно – они ведут себя непредсказуемо. Но если они снова попытаются сделать что-то подобное – а они скорее всего попытаются, – тогда их точно поймают, и они ответят за все.

– Наверное, я должна желать, чтобы их наказали. А мне почему-то все равно. Это плохо?

– Нет. В любом случае это уже не твоя забота.

– Какова бы ни была их судьба, ничего не изменишь. Не вернешь Уолтера… никого не вернешь. – Ардит задумалась. – Ты знаешь, что мы прожили вместе тридцать шесть лет? Наверное, я должна быть благодарна. У многих людей и этого нет, а мы по большей части были счастливы… Тридцать шесть лет… – Они тихонько заплакала. – Обними меня, Ним.

Он обнял ее за плечи и притянул ее голову к своему плечу. Она продолжала плакать, но уже без надрыва. Это были слезы принятия и прощания, памяти и любви – очищающие слезы, приходящие, когда в человеческой душе начинается процесс исцеления, такой же древний, необъяснимый и удивительный, как и сама жизнь.

Обнимая Ардит, Ним почувствовал приятный аромат ее духов. Мелькнула мысль: когда она успела надушиться? Наверное, когда уходила наверх… Господи, что за мысли!

Снаружи окончательно стемнело, лишь иногда мелькали фары проезжающих машин. В доме все замерло и воцарилась тишина.

Ардит больше не плакала и теперь прижалась к Ниму ближе. Он вновь вдохнул густой аромат ее духов – и, к своему смущению, понял, что его это возбуждает. Внезапно он очень остро почувствовал, что обнимает привлекательную женщину. Ним попытался отвлечься, подумать о другом, перечеркнуть происходящее, но безуспешно.

– Поцелуй меня, Ним. – Ардит подняла голову, и их лица оказались совсем близко.

Губы соприкоснулись – сперва осторожно, потом все смелее. Ардит целовала его жарко, требовательно, дразняще. Чувствуя, как обоих захватывает страсть, он вновь спросил себя: неужели это происходит наяву?

– Выключи свет, – тихо велела Ардит.

Он повиновался, хотя настойчивый голос внутри говорил: «Не делай этого! Остановись! Беги прочь!» – но Ним уже понимал, что никуда не уйдет, что внутренний голос протестует лишь для проформы, и сам презирал себя за это.

На диване было достаточно места. Пока Ним выключал свет, Ардит успела сбросить часть одежды, он помог ей избавиться от остального и разделся сам. Быстро стало ясно, что она и вправду возбуждена, хочет близости – и весьма искушена. Она стремилась доставить ему удовольствие, и ее легким, ловким пальцам это удавалось без труда. Он ответил тем же. Скоро Ардит застонала, потом вскрикнула:

– Боже, Ним, давай уже… пожалуйста!

Он вновь ощутил последний, смутный укол совести – и пришедшую с ним внезапную и пугающую мысль, что Уолли-младший и Мэри могут в любой момент вернуться, как собирались, и застать их врасплох. Потом все мысли растворились в волне страсти и удовольствия.

* * *

– Переживаешь?

– Да. Еще как, – признался Ним.

Прошел час. Они успели включить свет и одеться. Уолли позвонил несколько минут назад и сказал, что они с Мэри уже едут и оба останутся ночевать у матери.

– Не стоит. – Она слегка погладила его по руке, на лице ее мелькнула робкая улыбка. – Ты даже не представляешь, как помог мне.