Перегрин

Мой отряд прошел в самый дальний конец долины, к противоположному выходу из нее, где и расположились на склоне холма под могучими дубами. Лошадей отвели на поле со стерней, спутали передние ноги и оставили пастись под охраной трех часовых. Случаев конокрадства пока не было, но береженого и бог бережет. На открытом месте развели костры и начали запекать мясо двух оленей, добытых во время перехода, и варить бобы в больших котлах. С провиантом пока проблем нет. Во всех населенных пунктах, мимо которых мы проходили, аборигены сами давали воинам муку, бобы, оливковое масло, иногда баранов и свиней. Все это делилось по-братски, но и нам кое-что обламывалось. Больше давала охота. Зверья в лесах пока что много.

После ужина меня позвали на совещание командиров. В последние дни это мероприятие стало ритуальным. Такое впечатление, что, собравшись вместе, мы должны убедить друг друга, что являемся грозной, непобедимой армией. На самом деле я замечаю, что многие боятся кимвров, победителей римлян, когда-то покоривших местные племена. Утешает, что многие на словах готовы умереть ради победы. Надеюсь, слова не разойдутся с делами.

Командиры рассаживаются в круг на скошенном пшеничном поле примерно в центре долины. Сидим плотно, но все равно можно разглядеть, что собрались четыре группы. Самые многочисленные — кельтско-галльская и иберская. Немного меньше тартессийская, большую часть которой составляют турдетаны. Самая малочисленная — васконско-аквитанская, отступившая на Пиренейский полуостров под напором кимвров, судя по говору, предки басков. Я сижу рядом с галлами, но и как бы сам по себе. За нашими спинами метрах в десяти стоят плотной стеной рядовые воины. Они не имеют права вмешиваться в наши разговоры, но слушать им не запрещено. Всего в долине по моим прикидкам собралось тысяч десять, и примерно десятая часть пришла послушать, о чем будут говорить старшие. Роль спикера вместе с претензиями на лидерство взял Аргатония, предводитель турдетанов, которые считаются самыми цивилизованными из племен, населявших Пиренейский полуостров. У них даже имеются свои города. Наверное, поэтому турдетаны меньше всех сопротивлялись римлянам. Подозреваю, что лидерство Аргатония получил потому, что кельто-галлы не хотят, чтобы ими командовал ибер, и наоборот.

— Наши разведчики обнаружили врагов в дне конного пути (километров семьдесят). Они сейчас осаждают поселение аквитанов. Их много, больше, чем нас, — начал Аргатония. — Мы можем пойти туда и ударить им в спину или дать им знать о себе и подождать в этой долине. Здесь хорошее место для битвы. Что скажите?

Заговорило сразу несколько человек. Одни считали, что надо идти на кимвров, пока, видимо, не иссяк боевой дух, другие предлагали встретить на удобной позиции, которую можно за пару дней укрепить. Спор достиг пика, а потом начал затихать. Верх брали сторонники ожидания. Начали обговаривать, кого послать к кимврам с приглашением на битву.

— Не пойму, зачем помогать врагу — сообщать, где мы находимся?! — язвительно произнес я на латыни, которая сейчас язык международного общения. — Может, еще подскажем кимврам, как нас легче разбить?!

Все сразу затихли, если не считать тихий говор тех, кто переводил мои слова своим соплеменникам, не владевшим латынью.

— Ты предлагаешь напасть на них? — неправильно понял или, скорее, упростил мои слова Аргатония.

— Я предлагаю не принимать быстрых решений, — ответил ему. — Отец учил меня, что спешить надо только на чужой жене.

Сперва засмеялись те, кто понимал латынь, потом, благодаря переводчикам, остальные.

— Римляне в прошлом году были сильнее, но командиры двух армий поссорились, не захотели объединиться, и кимвры разбили их по очереди. Вот и нам надо сперва найти слабое место у врагов или попробовать разделить их, и только потом нападать, — развил я свою мысль.

— Какой-то римлянин будет учить нас воевать! — крикнул на корявой латыни один из иберийских командиров.

— Во-первых, я не римлянин, а грек из страны скифов. Во-вторых, учиться надо у всех и особенно у врагов, лучше их никто не научит, — спокойно сказал я. — Впрочем, у кимвров, действительно, учиться нечему. Они отважные воины, но безрассудные и порядка не знают, каждый сам по себе.

— Ты воевал с ними? — задал вопрос Аргатония.

— Как-то устроил им засаду и перебил в три раза больше, чем было нас, — ответил я и, заметив недоверие в глазах вождя турдетанов, добавил: — В моем отряде есть воины, которые участвовали в этом, можешь расспросить их.

— Он правду говорит, — поддержал меня галльский командир, приятель Перта.

— Вы пока подождите здесь, оборудуйте на всякий случай защитные укрепления, а я со своим отрядом завтра утром отправлюсь поближе к врагам, понаблюдаю за ними. Может, угляжу что-нибудь, что поможет нам победить, — предложил я.

Решение было компромиссное, да и отодвигало день сражения, а погибать никто не спешил, поэтому случился редкий случай, когда согласились все.

63