Передний край (ЛП)

  Нервничая из-за всей этой непривычной ночной активности, Бад гонялся за своим хвостом из комнаты в комнату, время от времени останавливаясь, чтобы выглядеть озадаченным, Белым Кроликом в Алисе , в ужасе от того, что он опоздал, но понятия не имел, зачем.

  «Первые сеансы набора номера, Чарли, те, что с Майлзом и Максом Роучем, должны быть у тебя, а?»

  Так они просидели всю ночь, слушая квинтет Чарли Паркера — «Гимн», «Райская птица», «Ловкость», — а вокруг них соседи Резника спали, мечтая о чистых снах, которым не угрожали приплюснутые квинты.

  Первые попытки Эда Сильвера играть джаз были в качестве кларнетиста в группе возрожденцев в Глазго, изо всех сил стараясь звучать как Джонни Доддс в двадцатые годы. Первое, что это изменило, это то, что на юге на редком свидании в Hot Club of London к нему подошел этот худощавый парень и начал говорить с акцентом, который распространился через Атлантику и обратно в Олдгейт. Сам музыкант, он играл с несколькими военнослужащими оркестра ВВС США, дислоцированными здесь во время войны, и сразу после этого устроился на работу вежливой музыкой для танцоров на одном из лайнеров, следовавших из Саутгемптона в Нью-Йорк. Именно в своей квартире в Ист-Энде Сильвер услышал свои первые всплески Чарли Паркера, записи, которые он сделал с группой Джея МакШэнна; каждый раз, когда Паркер выступал соло, повседневность вдруг пронзала возвышенность.

  На следующий день Сильвер заложил свой кларнет в обмен на альт и уговорил себя попасть в оркестр, работавший на лодках. Все, что угодно, лишь бы добраться до Apple, 52-й улицы, «Трех двоек» и «Королевского насеста».

  — Вот эту группу, — сказал теперь Сильвер, прислушиваясь, с третьей попытки поймав кусочек огурца и засунув его в рот, — я видел в «Двойках». Удивительный. Каждый последний доллар, который у меня был с собой, я тратил на них, три ночи подряд, и с каждым разом было все жарче и лучше.

  — В любом случае… — Теперь глоток вина, слегка поморщившись, когда он шевельнул ртом. «… вот я на следующий день, довольно поздно, должен быть на борту корабля в половине седьмого, бросаю последний взгляд на Бродвей, а там Птица, пересекающий улицу впереди меня, с кейсом для саксофона в руке. Первая реакция, Чарли, скажу я тебе, нет, это не он, не может быть. Тогда это так, и я спешу за ним, хлопаю его по спине, пожимаю ему руку, говорю ему, что проделал весь этот путь из Англии, чтобы просто послушать его, каждое соло, которое он сыграл за последние три ночи, было гребаным вдохновением. .

  «Птица смотрит на меня в тени, а затем улыбается. «Эй, чувак. Одолжи мне пятьдесят баксов. Я бы отдал этому человеку каждую строчку одежды на моей спине, если бы он попросил, но в тот момент у меня не было пяти баксов, не говоря уже о пятидесяти. Я не могу придумать ни одной чертовой вещи, чтобы сказать, и все, что я могу сделать, Чарли, я думаю об этом по сей день, это смотреть, как он уходит.

  «К тому времени, когда он добрался до студии, всего в паре кварталов от него, он уже скупился у кого-то другого. Рассказывают, что он снимал в студийных трясинах, прежде чем приступить и нарезать этот материал».

  Эд Сильвер откинулся на спинку стула и закрыл глаза, когда альт Паркера, чистый и четкий, пронесся сквозь свист тарелок Макса Роуча.

  «Ловкость», — сказал Эд Сильвер.

  «История также гласит, — сказал Резник, — что он покончил с собой, не дожив до сорока. Сердце, желудок, цирроз печени».

  Эд Сильвер ничего не сказал; продолжал сидеть с закрытыми глазами, время от времени прихлебывая остатки белого вина.

  Суббота: Дебби Нейлор сидела в гостиной со все еще задернутыми шторами и пыталась накормить ребенка. На первом этаже она слышала, как Кевина рвало над унитазом. Так ему и надо, подумала она, хоть и с небольшим удовлетворением, пусть хотя бы узнает, на что это похоже.

  — Как ты это называешь? — спросил Грэм Миллингтон, глядя в свою тарелку. Его жена ела тосты из непросеянной муки, пила ромашковый чай, читала женскую страницу « Мейла» . Если бы она смогла уговорить Грэма отвезти ее в Асду и забрать, у нее было бы время закончить домашнюю работу перед вечерним классом, прежде чем мальчикам нужно будет переправиться на ту вечеринку в Западном Бриджфорде. «Это не то, что у нас обычно есть, не так ли?» Миллингтон настаивал.

  «Дополнительные отруби, — сказала она, — на пятнадцать процентов больше фруктов и орехов. Без добавления сахара или соли. Подумал, что это будет хорошим изменением».

  Грэм Миллингтон пробормотал себе под нос и продолжил жевать.