Пепел и сталь

— Вы знаете, почему я здесь, — говорил Кельсер. — Вы знаете моего друга Йедена и знаете, кого он представляет. Каждый скаа в городе слышал о мятежниках. Может, кто-то даже подумывал присоединиться к ним. Конечно, большинство этого не сделает — большинство вернется на свои забитые золой и сажей фабрики, в пылающие жаром кузницы, в разрушающиеся дома. Вы вернетесь туда, потому что эта жизнь вам знакома. Но кто-то… кто-то пойдет со мной. И это будут люди, которых вспомнят и много лет спустя. Вспомнят, потому что они сделали нечто великое.

Многие из рабочих обменялись взглядами, но иные упорно смотрели в полупустые тарелки с супом. Наконец из дальней части зала раздался голос:

— Ты просто глупец. Вседержитель уничтожит тебя. Ты не можешь восстать против бога в его собственной столице.

Воцарилась тишина. Напряженная тишина. Вин замерла, а Бриз что-то едва слышно прошептал себе под нос.

Кельсер несколько мгновений стоял неподвижно. Потом неторопливо закатал рукава куртки, открыв паутину шрамов.

— Вседержитель — не бог, — тихо сказал он. — И он не может убить меня. Он уже пытался, но ничего не вышло. Потому что я — нечто такое, что ему никогда не уничтожить.

С этими словами Кельсер повернулся и вышел из столовой тем же путем, что и вошел.

— Ох, — вздохнул Бриз, — все-таки устроил театр под конец. Руд, отзови красную и отправь коричневую.

В зале появилась новая разносчица.

— Изумление, — пробормотал Бриз. — И гордость, да… гнев долой — сейчас не время…

Люди в столовой молчали, и Вин показалось, что атмосфера стала зловещей. Но наконец встал Йеден и заговорил, ободряя рабочих и объясняя, что они должны сделать, если хотят узнать больше. Пока он говорил, люди снова принялись за еду.

— Зеленую, Руд, — приказал Бриз. — Хм… ну да. Сейчас самое время поразмыслить, а преданность вашу мы чуть усилим — нам ведь не надо, чтобы кто-то помчался к поручителям, верно? Кел, конечно, отлично заметает следы, но чем меньше известно властям, тем лучше. Правильно? Вот так. А что там насчет тебя самого, Йеден? А, ты слишком разволновался. Давай-ка мы погасим волнение, избавим тебя от тревог… Да, оставим одну лишь страсть — надеюсь, этого будет достаточно, чтобы твой голос перестал звучать так глупо…

Вин продолжала наблюдать. Теперь, когда Кельсер ушел, ей стало легче разбираться в реакции людей и в действиях Бриза. Пока Йеден говорил, рабочие вели себя в точном соответствии с тем, что бормотал Бриз. Да и сам Йеден явно ощутил воздействие гасильщика: из его позы исчезло напряжение, а голос звучал все более уверенно.

Удивленная Вин пригасила тлеющую медь. И сосредоточилась, пытаясь распознать прикосновение Бриза к ее собственным эмоциям, — она ведь тоже должна была попасть под воздействие его алломантической волны… Бризу явно не хватало времени заниматься отдельными людьми, кроме, возможно, Йедена. Да, уловить его влияние было нелегко. И все же Вин постепенно начала чувствовать то, что он описывал.

Это произвело на нее сильное впечатление. Такая тонкая работа… В тех немногих случаях, когда Кельсер применял алломантию, чтобы воздействовать на чувства Вин, это походило на внезапный удар в лицо. У Кельсера была огромная сила, но полностью отсутствовала деликатность.

А прикосновения Бриза оказались неописуемо тонкими и осторожными. Он приглушал определенные чувства, смягчал их, воздействуя как бы на конкретные точки, — а все остальное оставлял нетронутым. Вин почудилось, что она улавливает и разжигающие прикосновения помощников Бриза, работавших в столовой, — но им далеко было до изящества, продемонстрированного им самим. Вин не стала снова поджигать медь и следила за тем, как алломантическая сила касается ее чувств. Йеден в это время продолжал говорить. Он объяснял, что тем, кто решит присоединиться к нему, придется на время — почти на год — оставить семью и друзей, но их родным помогут, а сами они будут обеспечены всем необходимым.

Вин проникалась к Бризу все большим уважением. Она вдруг обнаружила, что решение Кельсера отдать ее в обучение другому алломанту уже не вызывает раздражения. Да, конечно, Бриз умел работать только с одним металлом, зато как умел! Кельсер же, будучи рожденным туманом, должен был научиться всем алломантическим искусствам. Пожалуй, он действительно просто не мог как следует сосредоточиться на одной из сил.

«Надо попросить отправить меня на обучение по всем металлам, — подумала Вин. — Каждый туманщик — мастер в своей области».

Вин снова сосредоточилась на обеденном зале, где Йеден заканчивал речь.

— Вы все слышали Кельсера, Выжившего в Хатсине, — говорил он. — Слухи о нем абсолютно правдивы — он бросил воровской промысел и полностью посвятил себя помощи мятежным скаа! Друзья, мы готовим нечто грандиозное. Нечто, что может действительно завершить нашу борьбу с Последней империей. Присоединяйтесь к нам. Присоединяйтесь к своим братьям. Присоединяйтесь к самому Выжившему!

Столовая молчала.

— Ярко-красную, — распорядился Бриз. — Я хочу, чтобы эти люди прониклись тем, что услышали.