Может быть, это и есть люиОиь, по зачикГтогда опое мучит? Он и сам не знает; он мучит так же себя, да вдобавок еще н обманывает: расставшись с Верой, он «долго следил за нею взором» и обрадовался, когда почувствовал, что сердце его «болезненно сжалось». «Уж не молодость ли с своими благотворными бурями хочет вернуться ко мне опять... Л смешно подумать, что па вид я еще мальчик...» Он обманывает себя, потому что на самом деле он молод, он все может: и любить, и быть любимым, но сам отказывается от надежды, от радостей, убеждает себя, что для него они невозможны.
«Возвратись домой, я сел верхом и поскакал в степь; я люблю скакать на горячей лошади по высокой траве, против пустынного ветра... Какая бы горесть ни лежала на сердце, какое бы беспокойство пи томило мысль, все в минуту рассеется; на душе станет легко, усталость тела победит тревогу ума».
Трудно представить себе, чтобы после встречи с Мери Печорин испытал такую настоятельную необходимость ускакать в степь, остаться наедине с собой. Весь смысл отношений с Мери в том, что они происходят иа людях и чуть ли не для людей; во всяком случае, никакое «беспокойство» не томит душу Печорина. После свидания с Верой он должен побыть один.
ПЕЧОРИН
Горячая лошадь, высокая трава, пустынный ветер, благовонный воздух, южное солнце, голубое небо, шум потока, одиночество — все это необходимо Печорину после встречи с Верой.
Но долго думать не о с еб е он не умеет. На обратном пути у него уже возникает суетная мысль о казаках, которые, увидев его, «скачущего без нужды и цели, долго мучились этой загадкой, ибо верно по одежде приняли» его за черкеса. И сразу г достойное Грушницкого самодовольство: «...в черкесском костюме верхом я больше похож на кабардинца, чем многие кабардинцы». Встретив шумную кавалькаду во главе с Грушницкнм и Мери, Печорин не упускает возможности съязвить: «...кавалеры в костюмах, составляющих смесь
Обидно становится, когда видишь, какие мелкие чувства испытывает Печорин: радуется, что больше похож на черкеса, чем Грушницкий и остальные; наслаждается возможностью испугать Мери, принявшую его за черкеса.
И успокаивает он ее французской фразой, опять достойной Грушницкого: «Не бойтесь, сударыня,— я не более опасен, чем ваш кавалер».
Вот так в нем непрестанно переплетается -.высокое и низменное, достойное и недостойное. Он гораздо больше занят Верой, чем это может показаться при невнимательном чтении романа, по игру свою с Грушницкнм и Мери он тоже ни за что не хочет оставить.
Вечером, гуляя р одиночестве, он чувствует «необходимость излить свои мысли в дружеском разговоре... но с кем?..» Не о Вернере, и, уж конечно, не о Грушннцком вспомнил он. «Что делает теперь Вера?» — думал я... Я бы дорого дал, чтоб в эту минуту пожать ее руку».
И тут ему встречается Грушницкий со своими восторгами: «Как Мери ноет!..» У Лиговских «один из самых приятных домов...». Да еще к тому же Грушницкий осмеливается чуть ли не делать ему выговор за дерзкое поведение, когда он выехал на дорогу и испугал Мери...
«—Л ты не хочешь ли за нее вступиться?» — спросил Печорин.
«— Мне жаль, что я не имею еще этого права...» — ответил Грушницкий.
Как все переменится через месяц! Они будут стоять у барьера — и поводом будет клевета Грушницкого на Мери, а Печорин будет ее защитником. Но сегодня Грушннцкий, как истинный влюбленный, только и мечтает защитить свою любезную от кого-нибудь. И кстати, по отношению к Печорину он сегодня вел себя благородно: как полагается приятелю, пытался разубедить Мери, возмущенную «дерзостью» Печорина. Печорин же «внутренно улыбнулся» и продолжал свою игру.
Грушннцкий взволнован вечером, проведенным у Мери, ее пением: «Л я пойду шататься, — я ни за что теперь не засну... Послушай, пойдем лучше в ресторацию, там игра... мне нужны нынче сильные ощущения...»
Вот разница между любовью Грушницкого и любовыо Печорина: для одного сильные ощущения — ветер, горы, быстрота скачки; для другого — ресторация, игра... Поневоле начинаешь сочувствовать уже не Грушницкому, над которым издевается Печорин, а Печорину, когда он отвечает на речь о сильных ощущениях: «Желаю тебе проиграться...»
В этой реплике двойной смысл: проиграться в карты и проиграть в игре с Мери. И мы уже сочувствуем обоим смыслам.
Прошло целых пять дней с тех нор, как Печорин обещал Вере и пригрозил Грушницкому, что познакомится с Литовскими и станет волочиться за Мери, а он все еще не сумел выполнить своего обещания и своей угрозы. Нужно торопиться. И 21 мая Печорин дает себе обещание: «...завтра бал по подписке в зале ресторации, и я буду танцевать с княжной мазурку».