Печать судьбы

– Нет, это правда, врачи сказали, что это возможно, когда происходит сильное потрясение, особенно у маленького ребенка, – ее улыбка не сошла с лица, но на коже проступили капельки пота, которые выглядели… восхитительно, когда она рассказывала о своем прошлом. Потребность прижать ее к себе и провести языком по телу заставила меня снова заерзать на своем месте.

– А твое настоящее имя…

Она согнулась над доской.

– Позвольте мне угадать, вы побеждаете, Генерал? – спросила она, ловко меняя тему. Интересно. Она не хочет, чтобы я знал ее настоящее имя?

Уилл широко развел руками.

– Он всегда побеждает, Сиенна. Вот почему он Генерал.

Она одарила его широкой улыбкой, от которой мне захотелось что-нибудь разбить, перевернуть стол, что угодно, лишь бы привлечь ее внимание. Чтобы она смотрела на меня так, будто я поместил луну на небо и назвал каждую звезду в ее честь.

Что со мной не так?

Ее взгляд скользнул по столу.

– Правда, он всегда побеждает? Что ж, тогда позвольте мне помочь вам, Ваше Высочество. Возможно, вам нужен кто-то, кто разбирается в стратегии так же хорошо или даже лучше, чем он.

Передвинув одну из фигур Уилла на маленький островок в центре доски, она, наконец, повернулась ко мне.

– Иногда единственная вещь, которую все считают… бесполезной… может стать самой важной из всех.

С этими словами она вышла из комнаты, покачивая бедрами.

И через пятнадцать минут Уилл вместе со мной сметал фигуры с доски, едва ли не сдерживая смех.

– Откуда она знала, какая деталь вызовет каскадный эффект? Не припоминаю, что когда-либо побеждал тебя, брат, – он хлопнул меня по спине и покинул комнату, все еще посмеиваясь.

Более того, как она могла стать еще более желанной, победив меня в моей же игре? Не думал, что возможно хотеть ее сильнее, и все же сейчас я почти сгорал от желания.

Комната медленно пустела, и я сидел там один, уставившись на фигуры. Моя красная армия. Голубая Уильяма. И черные фигуры, которые я приготовил для Эдмунда. Я поднял их и покрутил в руке.

Они были холодными, будто находились в погребе, и реальность угрозы в лице Эдмунда вытеснила желание. Мне нужна помощь, чтобы искоренить предателей. Чтобы искоренить людей Эдмунда, которых он поставил рядом с теми, кого я люблю больше всего на свете.

Мне нужны чьи-то глаза и уши в этом месте. Кто-то, кому я могу доверять. Кто-то, кого никто не заподозрит.

Я долго просидел, держа фигуры в руке, прежде чем спрятать их в карман. Приняв решение, я знал, что придется действовать быстро. Какие бы планы ни были у Эдмунда, он приводит их в действие, и я чувствовал, как подводные течения тянут меня за собой. Точно так же я осознавал, что битва вот-вот развернется. Это было глубинное ощущение, которое я научился не игнорировать.

Эта мысль была свежа в моей голове, когда я направился к конюшням, задержавшись у стойла Хавок. Черная кобыла посмотрела на меня искоса, а затем устремилась вперед, оскалив зубы.

– И все же она ездит на тебе верхом, будто ты лучшее из домашних животных, – пробормотал я.

Какое бы заклинание Сиенна ни произнесла, зачаровав кобылу, она, казалось, распространяла его и вокруг меня. Это заставило меня задуматься, а потом отмахнуться от мыслей. Я не стану поддаваться той же слабости, что и другие жители нашего королевства, когда дело доходит до суеверий.

Я вытащил Ареса из стойла и быстро запряг его. Он фыркнул, как бы спрашивая, зачем ехать так поздно ночью, я быстро погладил коня.

– Поищем старого друга.

Сиенна заражала меня своей нелепостью. Теперь я разговаривал со своим конем так, будто он меня понимал.

Забравшись в седло, я ударил его пятками, заставляя перейти на галоп. Спустившись по открытому полю, я направился к Охотникам, сначала пройдя достаточно близко, чтобы услышать их тревожное рычание, затем повернув дальше на восток. Перед нами вырос лес, и я повел Ареса по узкой тропинке, заставляя его идти медленнее, а затем, наконец, остановил.

– Теперь я иду один, – я похлопал его по шее и свободно привязал к дереву.

Ускорив шаг, я в мгновение ока добрался до границы между территориями.

Откинув голову назад и сложив ладони рупором у рта, я издал вой, исполняя его точно так, как мне показывали много лет назад. Почти семьдесят лет назад, и, если быть точным, за эти годы я пользовался им всего раз.

Звук затих в воздухе, и я понял, что придется подождать. Но не так долго, как я думал.

Треск ломающейся ветки был единственным предупреждением некоторое время спустя. Я обернулся и увидел огромного, похожего на зверя человека, стоящего на своей стороне территории.

– Дом, – прорычал он своим знакомым шотландским акцентом. – Я, вообще-то, был в самом разгаре кое-каких дел.

Я пожал плечами.

– Неприятности редко появляются, когда у нас есть для них время.

Он ухмыльнулся, шрам, рассекавший его лицо от уголка рта до правого уха, туго натянулся, делая ухмылку больше похожей на гримасу.

– Наконец-то ты признаешь, что от тебя одни неприятности.

Я протянул руку, и его массивная ладонь накрыла мою в пожатии.

– Давно не виделись, Лохлин.