Печать судьбы

У нас с Домиником выдалась редкая встреча наедине, и мне нужно использовать такие моменты, как этот, как эта, чтобы осуществить задуманное.

Я проглотила приступ нервозности и заставила себя улыбнуться.

– Вы, безусловно, правы, Генерал. С моей стороны глупо находиться здесь. Мне просто нравится запах близящегося дождя, а вам?

Я подняла лицо к небу и втянула воздух, пока не почувствовала, как напряглась грудь в глубоком вырезе платья. Проглоти наживку, большой мальчик.

Мне не нужно было смотреть, чтобы понять, что он не сводит взгляда. Я чувствовала исходящий от него жар.

– Вообще-то, нет, – резко сказал он. – Я предпочитаю оставаться сухим. И, стремясь и дальше быть таким, оставлю тебя наедине с теми глупостями, что ты здесь вытворяешь.

Он развернулся и направился прочь из сада, прежде чем я успела осознать, что происходит.

– К-куда вы идете? – крикнула я ему вслед.

– Внутрь. Но не стесняйся. Ты можешь остаться. На самом деле, я даже буду рад.

Мой разум лихорадочно работал, пытаясь осмыслить его слова. Что с этим мужчиной? Только что от него исходил жар, а в следующую секунду – холод. Прошлой ночью казалось, что он ничего так не хотел, как быть ближе ко мне. Он даже лизнул меня…

Неужели ему не понравилась моя кровь?

Более того, почему это подействовало на меня как пощечина?

Пока я стояла, переживая экзистенциальный кризис, вызванный стокгольмским синдромом, Доминик удалялся все больше. Меня охватила паника, и я поплелась за ним.

– Подождите, пожалуйста!

Он замедлил шаг и остановился, но не повернулся ко мне лицом.

– В чем дело, Сиенна?

Я ухватилась за первое, что пришло в голову.

– У меня… заноза. В пальце. Я любовалась розами и задела шипы. Я не вижу ее, но чувствую. Не могли бы вы взглянуть?

Он нетерпеливо вздохнул и повернулся.

– Иди сюда, – нехотя сказал он, махнув рукой.

Я бросилась к нему и протянула руку.

– Как я уже сказала, я не вижу ее, но…

Его большая, теплая рука обхватила запястье, заставив меня ахнуть. Что в нем такого, что будоражит меня? Такое ощущение, будто я всю свою жизнь жила в оттенках серого, а теперь, в его присутствии, мир обрел цвет. Звук грома похож на чувственный рык, аромат роз стал слаще, ощущения большого пальца Доминика на моем пульсе достаточно, чтобы у меня подогнулись колени.

Я моргнула и в шоке уставилась на него.

– Это все ты, – заявила я, отдергивая руку, напрочь позабыв о своей миссии и резко ткнув юношу в грудь. – Ты заставляешь меня чувствовать это с помощью своего вампирского контроля над разумом. Готова поспорить, и прошлой ночью ты занимался этим в моих снах. Я этого не потерплю. Убирайся вон из моей головы!

С секунду он выглядел озадаченным. А потом рассмеялся.

Сначала это был странный, сдавленный звук. Словно он редко это делал. Но после смех становился все более естественным, что лишь еще больше раздражало меня.

– Что смешного? – возмутилась я.

– Ты, – сказал он, наконец остановившись. – Ты правда так думаешь? Значит, я заставлял тебя грезить обо мне с помощью своих жутких способностей? – он погрозил мне пальцами, и я едва удержалась от желания откусить один из них.

– Почему это так смешно? – ответила я вопросом на вопрос. – Ты пьешь кровь, не так ли? К тому же ты невероятно силен и, кажется, почти не стареешь.

– Да, все это правда, но многое из того, во что вы, люди, верите, просто глупости. Например, – продолжил он, в его взгляде читалось веселье, – нас можно увидеть в зеркалах. Мы можем входить в ваш дом без приглашения. А чеснок, который ты убрала под платье? – он протянул руку и схватил его таким быстрым движением, что я едва это почувствовала. – Прекрасно сочетается по вкусу с помидорами, которые мы привезли из Сан-Марцано.

Мои щеки вспыхнули, когда он бросил чеснок через плечо.

– Вы не особо откровенничали с момента нашего прибытия, – парировала я, – так что уж простите меня за попытку принять несколько мер предосторожности. Прошлой ночью меня бы изнасиловали, не вмешайся Герцогиня. По возможности хотелось бы избежать именно этого сценария.

Все следы веселья исчезли, Доминик наклонился ко мне со свирепым выражением лица.

– Этого никогда не случится, – заявил он таким ледяным тоном, что меня до самых костей пробрал озноб. – Пока я жив.

У меня пересохло в горле, я уставилась на него.

– Не давай обещаний, которые ты не можешь сдержать, Доминик. Мы понятия не имеем, чем закончатся Игрища и смогу ли я вообще дойти до конца.

– Мое слово – мои обязательства, и что бы здесь ни происходило, я этого не допущу.

Я медленно подалась вперед, пока наши тела не оказались в дюйме от соприкосновения.

– И как ты собираешься это сделать? Если только не возьмешь меня себе…

У виска билась жилка, пока он изучал мой рот с чем-то похожим на вожделение.

– Не могу. И не сделаю этого. Безопаснее всего тебе держаться подальше от меня.

Я не понимала, почему он так думает, но знала, что должна воспользоваться своим преимуществом, пока оно не исчезло. Он все еще хотел меня. Это было написано у него на лице.

– Что, если я предпочту быть ближе… – прошептала я.