Печать мастера

«… если ты читаешь это письмо, значит Арры поймали меня… мы не справились… есть три варианта развития ситуации… немедленно найди Учителя Дэя… проверь глубину повреждений… используй данные…».

Коста закрыл письмо, сложив аккуратно, и затянул ленту. Вздохнул и — скомкал бумагу в один рваный комок.

Проверять ничего не нужно. Данные использовать он не может. В письме были указаны последовательные ключи доступа к уровням «щита», которые он начинал разрабатывать сам. К уровням, на которых хранились самые важные воспоминания, которые нужно было спрятать во что бы то ни стало.

Он не мог использовать свои собственные «ключи» по одной простой причине.

Он забыл. Как это делается.

***

Через шестьдесят мгновений

Эль-хаф, резиденция Адерим, спальня господина Фу

— Все готово, ты… тише… тише-тише-тише…

Коста очнулся рывком, как от предчувствия опасности. Скатился с кровати, прячась за спинку и смотрел, как высокий бородатый мужчина замер — из входе в комнату. Высокий, возраста Мастера, загорелый почти до черноты со странными волосами — черными, отросшими до плеч, с ослепительно белыми корнями…

Менталист? Что он делает здесь? Он должен быть у себя в доме, на острове… где Семи?

— Син… — бородатый мужик шагнул в комнату, пересекая порог и поднял вверх открытые ладони — безопасно, — … нет, не Син… Коста? Коста… послушай меня, слушай мой голос…

— Кто вы? — Собственный голос звучал слишком низко и слишком хрипло.

Коста попятился дальше и споткнулся, ударившись о кресло за спиной.

— Кто… я? Посмотри на свою левую руку, Коста… посмотри на свои пальцы… Руки — достояние каллиграфа… просто посмотри… — уговаривал его мужик, но Коста не отводил взгляда от двери — он не такой дурак, за спиной бородатого южанина маячили ещё двое черноволосых парней. — Я ухожу, — мужик сделал два медленных шага назад. — Выйду из комнаты и закрою за собой двери… Посмотри на свои руки, подойди к зеркалу, и спроси, сколько тебе зим… и сплети «стазис», если у тебя второй круг, ты не сможешь удержать плетения…

Дверь закрылась с тихим щелчком, Коста дышал рвано и загнанно, и через миг бросил короткий взгляд на руки… пальцы… это не его руки… кольцо на левой руке и печать клана… не снимается…

К зеркалу он прыгнул и — застыл. Изучая знакомое и при этом совершенно незнакомое лицо.

Его глаза, скулы, линия бровей, тонкий шрам у виска, которого не было, вертикальные морщины между бровей и… это был он — определенно, и определенно — не он совершенно. Лицу, которое отражалось в зеркале, было не шестнадцать зим. Не шестнадцать!!!

Дверь он открыл осторожно — на ширину ладони через пять мгновений. Мужик и двое встревоженных парней ждали снаружи и сразу бросились к нему, но южанин остановил их движением руки.

— Коста… — позвал мужик тихо. — Сколько… — он запнулся, но почти сразу продолжил, — … сколько тебе сейчас зим, если ты не знаешь меня? Мы встретились, когда тебе было семнадцать? — спросил бородач осторожно. — Или шестнадцать?

— Шестнадцать, — выдал Коста тихо и напряженно, не выпуская из поля зрения всех троих — и видел, как один из юношей побледнел и пробормотал беззвучно «господин».

Он знал совершенно точно, что видит этих людей в первый раз в своей жизни, видит эту комнату, этот дом и все, что его окружает и… себя. Себя он тоже видит в первый раз.

— Шестнадцать, — повторил мужик озабоченно, и скомандовал стоящим сзади. — Кай, Кей — шаг назад. Нет, два шага назад… медленно отойдите и закатайте рукава… Медленно, я сказал! — повторил он, увидев, что Коста дернулся.

Парни расстегнули застежки и подняли вверх рукава.

— Посмотри, просто посмотри… взглядом художника, — едкая и пронизанная горечью улыбка утонула в пышных усах бородача. — Узнаешь?

На белоснежной коже одного светилось бледное пятно, старый шрам в виде… кривого облака, а у второго — в виде горных пиков… шрам, похожий на очень старый ожог.