Пасынок судьбы. Искатели

Я уперся ладонями ему в подошвы, поднатужился… и вытолкнул Бориса наверх!

- Порядок! - донеслось до меня: - Я уже на набережной! Попробуй закинуть мне свое пальто.

Я стянул мокрое, тяжелое, жутко грязное пальто с плеч и с третьей попытки забросил его наверх.

- Давай, Серега! - крикнул Борис. - Хватайся!

Высунувшись из стока почти целиком, я изо всех сил потянулся и намертво вцепился в болтающееся, мокрое одеяние. Борис поднатужился, и вскоре мы уже бежали вдоль набережной Яузы, пытаясь согреться, и на ходу обсуждали, что делать дальше.

- В таком виде ни в метро, ни в такси, никуда! - синими губами с трудом бормотал Борис, на бегу выжимая куртку.

- С-слуш-шай! - стуча зубами, сказал я ему. - Д-до м-меня от-т с-сюда ч-час с н-не-больш-шим п-пешк-ком! П-побеж-жали!

И мы побежали.

* * *

Мы неслись, как угорелые, не обращая внимания на удивленные взгляды людей, перебегали улицы под носом у отчаянно тормозящих автомобилей, срезали путь, ныряя во дворы, с одной только мыслью - спастись от холода!

Постепенно одежда начала парить, нагреваясь от тепла наших тел. Осень стояла довольно холодная, но я благодарил Бога, что мы не попали в подобную передрягу зимой - тогда мы бы просто замерзли насмерть. В лучшем случае нам бы было обеспечено воспаление легких.

Стемнело, когда, измотанные, уставшие до крайности, мы добежали до моего дома.

Скинув прямо в прихожей мокрую одежду, я отправил Бориса в душ, а сам, кое-как смыв на кухне мерзкую подземную грязь с рук, полез в тумбочку за чистым бельем и брюками.

Минут через двадцать, распаренные чаем с малиной, облаченные в свитера и шерстяные носки, мы блаженствовали в комнате, рассевшись по кроватям.

- Хорошо то, что хорошо кончается! Сейчас бы еще сто граммов для сугреву! - рассуждал Борис, прихлебывая из чашки чаек.

Мы уже связались к тому времени с Паганелем и выяснили, что с ним тоже все в порядке. Археолог обманул погоню и даже потратил несколько часов на наши поиски. Мы договорились, что ближе к девяти, когда просохнут наши шмотки, приедем к нему ужинать, а заодно обсудим дальнейшие действия.

- Если бы мы были чуть-чуть поосторожнее, - проговорил я, зевая, - нам бы не пришлось столько плюхаться по этой мерзкой жиже!

- Если бы мы были чуть-чуть поосторожнее, мы бы вообще не занялись этим делом! - ответил Борис, вставая. - Ладно, хватит балдеть! У тебя есть утюг?

* * *

У Паганеля нас, как и было обещано, ждал роскошный ужин.

После еды мы традиционно прошли в кабинет хозяина - покурить и обсудить создавшееся положение.

- Я думаю, на базу нам все же придется наведаться, - сказал хозяин, выпуская из своей трубки кольца синеватого дыма.

Мы с Борисом дружно запротестовали - лезть еще раз в мрачные катакомбы нам решительно не хотелось.

- Вряд ли Судаков появлялся там! - сказал я, поудобнее устраиваясь в мягком кресле. - Если эти малахольные так кидаются на всех, кто их тревожит, я буду молить Бога, чтобы они утопили Судакова в той вонючей луже, куда загнали нас!

- Кстати! - оживился Борис: - А что это за секта такая?

Паганель задумался.

- Я думаю, это сатанисты. Перевернутый крест, оргии голышом - очень похоже. Да и агрессивны они сверх меры! Наверняка, какие-нибудь последователи Черного мессии. Хорошо, что мы остались целы и невредимы. Я думаю, вы правы - проверить базу мы всегда успеем. Тогда у нас только одна зацепка - тайник, про который рассказала Косицына.

- Решено! - хлопнул себя по колену Борис: - Завтра едем искать тайник! Он, к счастью, не под землей.

Глава 7

Долго еще пробирались Шестаков, Грищенко и Володя сквозь дыры в дощатых заборах, пока не дошли до облезлого двухэтажного дома с каменной подворотней. Это и была «малина» Сашки Червня!…

А. Казачинский

Выйдя из автобуса и протопав пешком по обочине с полкилометра, мы остановились на краю Минского шоссе. Сзади гудели проносящиеся машины, слева сквозь мутную пелену угадывался силуэт здания университета, а прямо перед нами в серой сетке дождя раскинулся громадный овраг, скорее, даже долина, километра полтора поперек, уходящая вдали в сплошной туман. По ее краям возвышались размазанные силуэты городских многоэтажек, сама же долина, поросшая американскими кленами, ивами и кустарником, не имела ни дорог, ни построек. По ее дну змеилась река, узкий мутный поток, несущий осенние листья и всякий мусор.

- Никогда не думал, что почти в центре Москвы есть такая дикая местность! - Борис зябко поежился, пряча лицо в поднятый воротник своей куртки, в которую он с несказанным восторгом облачился вчера, на квартире у Паганеля после нашего с ним возвращения из подземелий, гордо заявив, что «сбрасывает ненавистные лохмотья!».

Я закурил, спрятав сигарету в кулаке, Максим Кузьмич протер очки, и мы гуськом стали спускаться по скользкой глинистой тропинке вниз, к речке.

Прошло примерно минут двадцать. Время от времени Паганель сверялся с картой, упрятанной в планшет, чтобы не промокла. Наконец он объявил: