Пардус

«Привет, Пардус! — писала Ольга. Ей нравилось это старинное слово, обозначающее то ли пантеру, то ли барса. Себе она взяла имя Калипсо — так звали героиню древнегреческих мифов, чье имя означало „та, что скрывает“. Никите показалось, что псевдоним очень уместен. — У нас все нормально… если, конечно, это можно назвать нормальной жизнью. У меня теперь другое имя, как и у отца. Он сумел раздобыть нам поддельные документы. Так шпионам из „Экстрополиса“ будет труднее разыскать нас. Все кажется таким странным и непривычным, но мы постепенно втягиваемся. Отец нашел работу, теперь он преподает в университете и одновременно собирает доказательства незаконной деятельности „Экстрополиса“. Как только он добудет все необходимое, мы пришлем информацию твоей сестре и тут же обратимся в прокуратуру… Я так хочу, чтобы все поскорее закончилось. Чтобы члены директората корпорации ответили за свои злодеяния. Но на это потребуется время.

Очень по тебе скучаю. Целую. Калипсо».

Никита еще раз перечитал ее послание и стал быстро набирать ответ:

«Здравствуй, Калипсо. А я ведь даже не знаю, как тебя теперь зовут. Я тоже ужасно соскучился и хочу поскорее тебя увидеть. Мы с Артемом уезжаем в деревню. Там нет Интернета, и сомневаюсь, что мобильная связь хорошо работает, поэтому в ближайшую пару недель написать тебе не смогу. Но ты присылай весточки. Отвечу, как только вернусь. Удачи вам. Целую. Пардус».

Никита едва успел отправить письмо, как в комнату, задумчиво осматриваясь, вошла Ирина Юрьевна с его рюкзаком в руках.

— Ну вот вроде и все, — произнесла она. — Одежду я тебе собрала, еду положила. Эсэмэску бабушке отправила еще днем.

— У нее есть сотовый?! — изумился Никита.

— Такое ощущение, будто ты считаешь, что мы отправляем тебя в каменный век!

— А разве не так?

— Там гораздо веселее, чем ты думаешь!

— Поверю тебе на слово! Ничего другого мне не остается. Ирина Юрьевна взглянула на настенные часы:

— Собирайся, сынок. У тебя через час электричка.

— Да я уже почти готов, — сказал Никита, выключая компьютер. — Мне только обуться да скейтборд взять.

Он вышел в коридор, уже загроможденный банками с краской, рулонами линолеума и новых обоев, и сунул ноги в кроссовки.

— Зачем тебе скейтборд в этом колхозе? — спросила Марина, все еще обнимавшаяся с Апельсином. — Там, наверное, даже асфальта нет!

— Еще одна! — возмутилась Ирина Юрьевна. — Асфальт там есть! Только если берешь доску, придется взять и шлем!

Это был скорее приказ, чем предложение. Мама все никак не могла забыть, как Никита однажды на полной скорости влетел в стеклянную витрину. Шрам на его правой брови, похоже, останется на всю жизнь. Но Никите он даже нравился: с этим шрамом он выглядел круто.

Никита молча снял с вешалки шлем и пристегнул его к лямке рюкзака. Ирина Юрьевна чмокнула сына в щеку на прощание и потрепала по макушке. Потом они с Мариной спустились во двор, где их уже ждал Андрей Чехлыстов в машине Департамента безопасности. Никита плюхнулся на заднее сиденье, и Марина захлопнула за ним дверь.

Пенсионерка Никанорова, гревшаяся на солнышке у подъезда, одобрительно кивнула.

— Арестовали паршивца?! — прошамкала она. — Давно пора! Ирина Юрьевна показалась в окне с котом на руках и помахала им вслед кошачьей лапой. Апельсин не возражал.

* * *

Когда Никита прибыл на вокзал, по громкоговорителю уже объявляли о прибытии его поезда. Электричка до станции Ягужино — той самой деревни, где ему предстояло жить две недели, — отправлялась через пятнадцать минут. Андрей крепко пожал Никите руку, сестра чмокнула в щеку совсем как мама, и они тут же умчались: Марина уже опаздывала на какое-то мероприятие, о котором ей предстояло писать статью. А Никита взвалил рюкзак на плечо и двинулся к нужной платформе. Артем ждал его на перроне с большой спортивной сумкой в руках. Его провожали мама Лолита Игоревна и младший брат Эдик.

Завидев Никиту, Эдик нахмурил тонкие белесые брови:

— Легостаев!