Паранойя. Почему мы?

Однако, стоит все же признать, это был очередной бег от реальности. Да, он не был саморазрушительным и безусловно помог привести мое эмоционально – психическое состояние хоть в какую-то норму, но он не решал моих проблем и крутящихся в подсознании вопросов, он просто поставил их на паузу и отодвинул на самый задний план.

Я знала, что однажды неопределенность закончиться, вопросы всплывут на поверхность, и придется принимать какие-то решения. Но я не думала, что это произойдет вот так…

День был обычным. Как говорится, ничего не предвещало беды, только очередной сорокаградусный зной.

 Я встаю в четыре утра, чтобы до жары успеть управиться с намеченными делами. Сегодня у меня по плану покраска веранды и оконных рам. Стоит только взять в руки кисть и окунуть в акриловую краску, как на меня нисходит озарение, и я понимаю, что до зуда хочу  рисовать.

Поскорее закончив с делами, переодеваюсь в купленный мне Лехой купальник и, вооружившись карандашом, тетрадью и яблоками, спешу на пашню на другой стороне реки. Недавно там прошел сенокос и теперь умопомрачительно пахло свежескошенной травой. Собранное в тюки сено создавало очень колоритный антураж, но главное – там никого никогда не было.

Расположившись под одним из тюков, я попыталась передать на тетрадном листе невероятный простор и красоту летнего поля, но в черно – белом варианте – это, конечно, была провальная идея. Промаявшись так и сяк, раздраженно отбрасываю тетрадь и решаю просто позагорать. От сена исходит влажный жар. Разморенная, сама не замечаю, как засыпаю.

– Твою мать, Настька, вот ты где! – раздается, как мне кажется, спустя пару минут, голос Долгова. Однако, приоткрыв глаза, с удивлением обнаруживаю, что день близится к закату. Сережа стоит надо мной в лучах заходящего солнца в темно-синем поло от Ральфа Лорена, джинсовых шортах и классических «Уейфэрах» от Рей Бен. Лощеный, пахнущий деньгами, сексом и моими мечтами. Снова тот крутой, горячий мужик, в которого я влюбилась год назад.

Он отчитывает меня за то, что я ушла, никому ничего сказав, а я смотрю на него, и понимаю, что хочу. Хочу прямо сейчас. Я так соскучилась за два дня его отсутствия, что едва сдерживаюсь, чтобы не броситься ему на шею. Такой он красивый, родной, любимый. Меня пронзает насквозь сладким жаром и томлением.

Долгов что-то там еще говорит, но я уже не слушаю, поднимаюсь и, заключив его лицо в ладони, целую в губы, вдыхая мое любимое сочетание на его коже: табак, цитрус и мята.

Сережа, на мгновение растерявшись, замирает, но уже в следующую секунду усмехается и жадно сжимает мои ягодицы, словно говоря всему миру: «эта девочка моя». В ответ ставлю «ты – мой» на его шее.

Да, пошло, затерто и вообще испанский стыд. Но, блин, мне девятнадцать, и как бы это ни выглядело, но меня заводит вся эта собственническая фигня. Я тащусь от того, что принадлежу Долгову, а он принадлежит мне, и теперь без оглядки на третьи лица я могу ставить на нем свои метки.

– Котенок, что ты делаешь? – шепчет он, когда я опускаюсь перед ним на колени и начинаю расстегивать ремень на шортах.

– Сними футболку, – не видя смысла объяснять очевидные вещи, прошу хрипло и, задрав темно-синий хлопок, провожу языком вдоль линии, разделяющей пресс от диафрагмы до резинки брендовых трусов.

– Может, пойдем домой? – предлагает Долгов, снимая очки и футболку.

Качаю головой и стягиваю с него шорты с боксерами до середины бедер. У Долгова уже встал и это, как ни крути, приятно. Не представляю, каково это сосать вялый член в надежде его реанимировать.

Довольно улыбнувшись, касаюсь головки языком. На вкус, как что -то охрененное, от чего между ног тут же становиться мокро. Старательно облизав его по всей длине, поднимаю взгляд. Мне нравится смотреть на Долгова, делая ему минет. Видеть, как ему хорошо, как он наслаждается каждым движением моего языка – это так возбуждает. Я знаю, как ему нравится больше всего, поэтому, обхватив его у основания, медленно беру его в рот почти до конца. Тяжелая горячая головка упирается в заднюю стенку гортани, однако, вместо привычной паники я завожусь еще сильнее, между ног становиться так нестерпимо горячо, что я стону вместе с Долговым.

Он зарывается рукой мне в волосы и оттягивает мою голову, давая сделать спасительный вдох.

– Полижи яйца, Настюш, – шепчет хрипло, и я, немедля, выполняю его желание. Жадно облизываю тугую, шершавую мошонку, слышу ответный стон удовольствия и получаю от этого запредельный кайф.

 Наверное, я чокнутая, но мне нравится. Особенно, когда Долгов обхватывает  мои щеки и, сдавив, направляет член в мой приоткрытый рот.

Толчок. До самого горла. Я давлюсь, но Сережа знает, что не нужно останавливаться, что я так быстрее привыкну.

И да, следующий уже легче. А третий и вовсе, как по маслу. Я подстраиваюсь и сосу член, как оголодавшая, словно вкуснее ничего не пробовала.