Параллельный перевод. Герберт Уэст — реаниматор

Reprinted in Weird Tales, July 1942 I shall never forget that hideous summer sixteen years ago, when like a noxious afrite from the halls of Eblis typhoid stalked leeringly through Arkham 16. It is by that satanic scourge that most recall the year, for truly terror brooded with bat-wings over the piles of coffins in the tombs of Christchurch Cemetery; yet for me there is a greater horror in that time - a horror known to me alone now that Herbert West has disappeared.	Я никогда не забуду ужасное лето, когда, подобно губительному африту, покинувшему чертоги Эблиса, в Аркхеме свирепствовал тиф. Это случилось шестнадцать лет назад, но память о дьявольской каре еще жива, ибо невыразимый ужас накрыл тогда своими перепончатыми крыльями ряды гробов на кладбище церкви Иисуса Христа. Однако мне тот год памятен по мучительному страху, причину которого теперь, когда Герберт Уэст исчез, знаю я один.
West and I were doing post-graduate work in summer classes at the medical school of Miskatonic University, and my friend had attained a wide notoriety because of his experiments leading toward the revivification of the dead.	Мы с Уэстом занимались на летних курсах медицинского факультета, где он приобрел печальную известность своими опытами по оживлению трупов.
After the scientific slaughter of uncounted small animals the freakish work had ostensibly stopped by order of our sceptical dean, Dr. Allan Halsey; though West had continued to perform certain secret tests in his dingy boarding-house room, and had on one terrible and unforgettable occasion taken a human body from its grave in the potter's field to a deserted farmhouse beyond Meadow Hill.	Мой друг принес на алтарь науки несметное множество мелких животных, и наш скептически настроенный декан, доктор Аллан Халси, запретил ему проводить исследования. Однако Уэст тайком продолжал испытания в своей убогой комнатке в пансионе, а как-то раз выкопал свежий труп из могилы на кладбище для бедняков и приволок его в заброшенный загородный дом за Мидоу-хилл, о чем я до сих пор вспоминаю с содроганием.
I was with him on that odious occasion, and saw him inject into the still veins the elixir which he thought would to some extent restore life's chemical and physical processes.	В тот злополучный день я находился рядом с Уэстом и видел, как он впрыскивал в застывшую вену эликсир, пытаясь восстановить химические и физические процессы в мертвом теле.
It had ended horribly - in a delirium of fear which we gradually came to attribute to our own overwrought nerves - and West had never afterward been able to shake off a maddening sensation of being haunted and hunted17.	Предприятие наше закончилось полным крахом. Мы испытали приступ панического ужаса, который, как мы впоследствии решили, стал результатом нервного перенапряжения. Впоследствии Уэст так и не смог избавиться от жуткого ощущения, будто кто-то крадется за ним по пятам.
The body had not been quite fresh enough; it is obvious that to restore normal mental attributes a body must be very fresh indeed; and the burning of the old house had prevented us from burying the thing.	Все дело было в том, что труп оказался недостаточно свежим - нормальную психическую деятельность можно восстановить только у абсолютно свежего трупа - к тому же, пожар помешал нам похоронить беднягу.
It would have been better if we could have known it was underground.	Уж лучше бы нам знать, что он лежит в могиле.
After that experience West had dropped his researches for some time; but as the zeal of the born scientist slowly returned, he again became importunate with the college faculty, pleading for the use of the dissecting-room and of fresh human specimens for the work he regarded as so overwhelmingly important.	После этого случая Уэст ненадолго прекратил свои опыты, но мало-помалу научное рвение к нему вернулось, и он принялся докучать факультетским властям просьбами разрешить ему использовать секционную комнату и свежие трупы для работы, которую считал чрезвычайно важной.