Параллель

– Нет, – буркнула девушка, демонстративно отвернувшись и вытирая волосы.

– Ну я не виноват, что так получилось. Уверен, во всей Зоне найдется немало мужиков, у которых кликухи еще хуже. Вряд ли они жалуются.

– Они могут их поменять!

– Нельзя. – Улыбка на лице парня померкла. – Примета плохая.

Конь отбросила полотенце на лавку в углу и развернулась к собеседнику лицом. Грива волнистых волос укрыла ее плечи.

– С каких пор ты веришь в приметы?

Грач нахмурился.

– Вообще, не особо верю. Но тут все другое. Центнер говорил, что Зона вроде как живая и следит за каждым твоим шагом…

– Чушь собачья! Ладно там аномалии, какие-нибудь мутанты – куда ни шло, но вот это вот про Зону – совсем бред. Они тут помешались, в этой жопе мира, Илья! – Конь не заметила, как повысила голос. – А как они выглядят? Страшные, немытые, вонючие, в лохмотьях, но зато с оружием! Оборванцы с пушками.

– Хорошо, а от меня ты чего хочешь?

– Чтоб ты подумал, стоит ли оно того.

– Если ты пытаешься сказать, что нам надо вернуться назад, то я не согласен. – Грач сложил руки на груди. – Мы уже здесь, и мы начали. Я не побегу домой, чтоб родаки меня опять чмырили. И тебе не советую.

– Ладно. – Девушка тоже приняла оборонительную позу и закивала. – Тогда я сменю эту дурацкую кличку.

– Центнер не одобрит.

– А мне пофиг! Знаешь, Илья, ой, прощу прощения, Грач, я тоже могу быть не согласна с некоторыми вещами!

Она практически выкрикнула это ему в лицо, и в доме на минуту воцарилась непривычная тишина. Какое-то время парень с серьезным видом обдумывал услышанное.

– Ну, может быть, у тебя получится, – наконец произнес он. – Кличка и правда не очень.

Конь удовлетворенно угукнула и принялась рыться в вещах в поисках расчески. Грач по-тихому ретировался наружу, опасаясь, что девушка захочет продолжить ссору. Так они и провели весь остаток дня, порознь, каждый обдумывая что-то свое, пока на землю не опустились сумерки, а близкий лес не превратился в сплошную темную стену. Вечер заставил парочку собраться в доме за нехитрым ужином.

Уплетая консервы, Конь посетовала на запрет использования печки, ведь с ней можно согреться ночью как следует и приготовить нечто более питательное, чем закатки с сомнительным сроком годности. Грач поначалу пытался спорить, но, когда в банке попался какой-то уж совсем странный потемневший кусок мяса, вынужден был согласиться.

Снаружи стремительно темнело. Лес и весь окрестный кустарник превратились в сплошное черное месиво на фоне синеющего неба. Предыдущие ночи парочка как-то не обращала внимания на эти изменения, не до них было, а сейчас наблюдала во всей красе. Привыкшие к ярким городским огням и ночи, полной света, ребята всматривались в сплошную черноту за порогом и ощущали, как откуда-то из дальних уголков сознания выползает первобытный страх. Особенно нагонял жути тот факт, что темнота не была пустой. С разных сторон доносились разнообразные шорохи, шелест, шуршание, плеск воды со стороны реки, писк и топот, и все это в абсолютной темноте, не нарушаемой даже светом звезд, скорее наоборот, на их фоне она становилась еще гуще. Когда где-то совсем рядом послышались звуки, очень похожие на шаги, Грач решительно затолкал подругу в дом и запер дверь. Вдвоем они устроились в своем углу, у печки, подальше от окон, чтобы не привлекать светом небольшого фонаря непрошеных гостей. Чернота за порогом и осознание того факта, что они вдвоем тут одни-одинешеньки на десятки километров вокруг, добавляли беспокойства, но оба новичка старались этого не показывать. Нехватка старшего и более опытного наставника ощущалась как никогда явно.

Конь с Грачом не помнили, сколько просидели, почти шепотом обсуждая последние события и строя догадки, чем все может закончиться, когда сон таки взял над ними верх и продержал в плену почти до обеда.

Утро выдалось светлым, и если бы двое встали пораньше, то застали бы даже солнечные лучи, но к моменту пробуждения небо плотно затянули низкие серые облака. Нависая над макушками сосен, как тяжелые переполненные бурдюки, они лениво ползли за горизонт, готовые в любой момент разойтись по швам длинными нитями дождя. От ночных страхов не осталось и следа. Более важным стал вопрос о непромокаемости крыши старого дома и его способности сохранять тепло. Конь, поглядывая на хмурое небо, все чаще задумывалась о печке.

Центнера все не было. Памятуя его слова, двое понимали, что переживать пока еще рано: дорога по глуши с раненым товарищем в довесок не могла быть легкой. Да и что случится с этим здоровым и крепким мужиком? И все же Грач не выпускал из рук мобильник в надежде получить от сталкера какую-нибудь весточку, а в итоге ушел к реке, решив, что там связь ловит лучше.

Конь тем временем взялась наводить в доме порядок. Погода за окном не прибавляла оптимизма, а уборка помогала девушке сосредоточиться и упорядочить свои мысли. Она также догадывалась, что Грач ушел вовсе не ловить связь, а попросту сбежал от необходимости ковыряться в пыли, впрочем, ее это не сильно расстраивало. В домашних делах от него всегда было не много пользы.