Параллель

Повар еще какое-то время ломался, но уже к исходу обеденного перерыва Павел вышел с кухни с внушительным пакетом муки в руках. Большую часть он, чтобы не вызывать подозрений, действительно использовал как абсорбент для документов, демонстративно попросив брата Семена помочь с этим, но небольшую порцию незаметно пересыпал в отдельный пакет, какие использовались для фасовки порошка. Благо после использования их просто выкидывали, и вытащить один такой из мусорного ведра в казарме было проще простого. Мука немного отличалась по цвету от настоящего порошка для прохода через Сад, и, чтобы ее подкрасить, Павел вечером соскоблил немного желтой штукатурки со стены здания, в котором работал. В целом вышло похоже. Первый шаг был позади.

Через два дня лагерь начал копошиться. Никто не обсуждал происходящее, однако все братья получили приказ проверить оружие и экипировку и получить порошок для прохождения Сада. Павел догадался, что разведчики сообщили о приближении светляков к нычке, и не сегодня завтра паладины массово двинутся на защиту своего имущества.

Вечером брат Петро, как раз кстати, принес Павлу его рюкзак.

– Карты мне в тумбочку сунь, – заговорщицки прошептал он, пока Павел копался в содержимом. – А я в медблок. Велено всем за вечер порошок получить, завтра большой рейд.

На некоторое время Павел остался в казарме один и не преминул воспользоваться этим для того, чтобы провести полную ревизию оставшихся в рюкзаке вещей. Как и ожидалось, от оружия, патронов и провизии не осталось и следа, зато карты нашлись там же, где и были оставлены, в боковом кармашке. Остались и все теплые вещи. Павел закинул к ним пару сухих пайков, доставшихся ему как-то по случаю от соседей во время дележки очередных трофеев из рейда, торопливо запихал рюкзак под кровать и побежал в медблок.

Паладины уже успели по большинству своему разойтись. Павел крепко сжал в кармане свой пакетик с ложным порошком и, проскользнув мимо оставшихся нескольких человек, оказался прямо перед Костылем.

– Чего тебе? – недоуменно спросил тот.

– От спины чего-нибудь, – поморщился Павел. – После того чертова стеллажа все болями мучаюсь, не повредил бы он мне чего…

– Не должен был, по идее, ты ее потянул просто. Но на, вот, обезболивающего, до завтра не пройдет – придешь к обеду, будем думать. Понял?

– Понял. Спасибо тебе!

– Пей в казарме, сейчас у меня времени нет тебе его тут давать, я порошок выдаю.

Павел кивнул, взял в правую руку таблетку, по-прежнему сжимая левой пакетик, и направился к выходу. В коридоре специально немного задержался, и когда из кабинета вышел один из паладинов, Павел метнулся к нему и буквально затаранил, так, что тот чуть не потерял равновесие и уронил свой пакетик.

– Ой, извини! – громко и напористо выкрикнул он. – Прости пожалуйста, брат… Ярослав.

Перед Павлом действительно стоял тот самый проштрафившийся некогда брат Ярослав, аккумулятор которого до сих пор тянул последние остатки заряда в его телефоне. «Если даже ему дают порошок, дело, видимо, действительно обещает быть крупным!» – подумал Павел.

Не дав вечному привратнику опомниться, он быстро наклонился, попутно выхватив из кармана левую руку, схватил с пола пакетик правой, сунул ее в карман, а левую протянул брату Ярославу.

– Вот, держи! Что это тебе тоже решили дать?

– На воротах стою же, велели быть готовым, вдруг что. Мне его каждый крупный рейд дают на случай, только использовать нельзя без крайней необходимости.

С этими словами брат Ярослав взял порошок, спрятал его в карман и потопал прочь. Павел улыбнулся и сжал в своем кармане заветный пакетик. Пока что его план работал идеально.

На следующий день ровно в шесть утра цитадель «Братства» поднялась по тревоге. Павел много раз думал, что будет делать, когда это случится, но увы, до книжных и киношных героев, у которых есть план на любую ситуацию, ему было далековато, и в голове предательски гулял ветер. Только общие черты: встать, не забыть телефон, рюкзак и порошок, двигать в Сад. А дальше – чистой воды импровизация. Когда его соседи быстро вышли, он взял телефон, включив его, написал Терапевту СМС: «Иду к месту последней встречи», вскочил, оделся – благо в форме «Братства», хоть и без нашивок, он мог полностью слиться с толпой – и выскользнул на улицу. Паладины стекались к выходу из лагеря, Павел торопливо пошел вслед за ними.