Парадигма

— Давайте поговорим наедине, госпожа, — сказал Рашай. — Я практически всех своих отправил по борделям и постоялым домам. В черном городе сегодня никто не заснет, хе-хе-хе! Поэтому на биреме сможем все хорошенько обсудить. Пожалуй, это вопрос жизни и смерти, ни много ни мало.

Дживат резко выступил вперед.

— Я пойду с госпожой, — бросил он.

Хара примирительно положила ладонь на его кисть, сжала.

— Я справлюсь сама, капитан. Рашай, ведите.

Тоштаханский купец низко поклонился, деревянные четки на руках щелкнули бусинами. Затем, вальяжно раскачиваясь из стороны в сторону, первым направился к боевому кораблю. Над головой заголосили вездесущие чайки, кружась над скинутыми в кучу тюками на пирсе. Хара вышла из-под тени длинного опахала, который держит слуга из виллы, последовала за Рашаем.

— Нынче странные времена, госпожа, — начал купец. — Многие видят необычные, противоестественные вещи. До меня доходят самые разнообразные байки — одни страшнее других. О морских чудищах, появившихся возле берегов Зигира, о мертворожденных детях с тремя глазами или руками-клешнями, о беднягах, у которых ночью из груди прорастает ствол дуба. Бредни дураков! Но порой сам сталкиваешься с… невозможным.

— Я вас не понимаю.

— Госпожа, сейчас объясню, — продолжил Рашай. — Вы, наверное, ломаете голову, почему наша встреча произошла в Оранеше, хотя еще в Карлаге я собирался направляться в Тошатханский Союз — то есть в совершенно противоположную сторону. Видите ли… — Он на миг замолчал, затем продолжил: — Случились некие непредвиденные обстоятельства, которые потребовали самых быстрых и решительных мер. Выражаясь проще, мне срочно пришлось найти священнослужителя — того, кто поет песни богам.

Хара поежилась. На миг мелькнула мыслишка, будто торговец знает кто она.

— Терпение, госпожа. Тут без объяснений не обойтись, иначе ничего не поймете и посчитаете меня безумцем, — Рашай сплюнул под ноги, вытер тыльной стороной ладони бороду. — В общем, я со своими людьми срочно добрался до Оранеша. В отличие от Карлага здесь найти настоящего священнослужителя проще — весь город в треклятых храмах. Ну и… отыскали местную общину, поклоняющуюся Баамону, уговорили посмотреть наш кораблик — да только толку от них не было никакого. Они лишь обосрались да убежали.

Доски пирса под их ногами жалостливо скрипят, чавкают водой.

— С оранешскими священнослужителями решили больше не связываться, — продолжил Рашай. — И вот вспомнил я про геткормейцев. Вы же народ особый, поклоняетесь богами, заветам следуете, древние обряды проводите. У вас даже дети с младенчества приучаются к святым эдиктам! Кто и мог мне помочь, так это геткормеец. Через него я планировал выйти на служителей храма какого-нибудь могучего бога и попытаться справиться со своей проблемой. Так что изначально в Шоргире мы искали ваших соотечественников, госпожа. Но судьба вновь нас свела вместе! Я считаю это знаком!

— И вы готовы поплыть в совершенно другую сторону? В Геткормею?

— Верно. Придется двинуть в страну тогеров, но иного выхода не вижу. Признаюсь сразу, я даже готов взять на борт вашего клейменного мальчишку, если вы, конечно, от него не избавились.

— Нет, с ним всё в порядке.

Они с пирса по дрожащей, тонкой доске взобрались на борт биремы.

Хара осмотрелась. Пика мачты с собранным парусом устремлена в небеса, как бы помогает их держать, не дает им обрушить на головы людей водяные хляби. В ширину корабль небольшой — едва разминутся четыре человека. Однако в длину… Да здесь хватит места для тридцати-сорока гребцов. Загибающийся коготь тарана угрожающе блестит на солнце. На борту приятно пахнет солью, потом и деревом. Людей нет — по всей видимости, тошатханец действительно отправил всех пить и спать со шлюхами.

— А в чем проблема-то? — спросила Хара.

Рашай остановился напротив лестницы, ведущей в нутро биремы. Посмотрел на неё.

— Госпожа, давайте я сразу не буду от вас ничего скрывать. Дело в том, что я не только торгую янтарем, но и перевожу… хм… особый груз. Видите ли, мы, тошатханцы, в основном занимаемся купеческими делами. Поэтому нас разбросало по всему миру. Оранеш, Аккарат, Геткормея, Немат, магические школы — всюду можно встретить моих соотечественников. И жизнь такова, что многие умирают не дома — кто от заморской болезни, кто от яда, кто от бандитского меча, а кто и случайно, по воле богов.

— Вы перевозите трупы? — догадалась Хара.

— Да, — ответил он, остановившись на верхней ступеньке лестницы. — Там, внизу, у нас лежат тела. Не так много, как вам представляется. В основном мужчины, но есть и женщины с детьми — мир суров, тут уж ничего не попишешь. Мы засаливаем трупы, чтобы они не воняли и медленнее разлагались, обматываем парусиной и прячем во тьме корабля. Дома их ждут безутешные близкие.

— А вы работаете по доброте душевной?

Он пожал плечами, сказал: