Парадигма

— Возможно, ты и прав, но у нас нет никаких доказательств, — сказал Найват. — Я читал у Арисина про групповые сумасшествия, когда целые толпы видели в небесах черных драконов и спускающихся с небес богов. Вероятно, здесь похожий случай. Нужно больше времени — и я разберусь, будь уверен. А пока — пусть летает.

— Мастер, простите мне мою грубость, но вы дурак. Круглый идиот. Не верите собственным глазам! Призраки…

— Я не верю в призраков! Оставь эти речи для деревенщины.

— Конечно! — воскликнул Ренай. — Наш священный исполнитель никогда не сталкивался с Вором и не видел, как из стен хлещет кровь! Ведь у этой треклятой крови есть разумное объяснение: её по трубам перекачивают специально обученные карлики!

Найват хмыкнул.

Летающая тварь клацнула зубами, но не издала ни звука, словно прислушиваясь к разговору.

— Кровь можно объяснить колдовством, — сказал он. — При определенных условиях я смогу повторить подобный фокус. Сила мыслей, немного воображения, мантры — и всё готово.

— А призраки? — спросил Ренай. — Мы не знаем, насколько силен Вор. Это во-первых. А во-вторых, вспомните одержимых. Они, когда заболевают, начинают нести похожий бред. Их души заменяются пустыми парадигмами — это известно даже мне.

— В таком случае лучше бы мы видели призраков, потому что по твоей гипотезе у нас больше нет сознания и души. Но тогда бы я не смог колдовать.

Он задумался, обдумывая слова Камня. В них есть смысл — и симптомы похожие. К тому же они многое связывают воедино: Вор, колдовство в одиночку, метаморфозы с природой, одержимость в школе…

— О чем ты мне хотел рассказать? — спросил Найват, сдаваясь.

Мимо проплывший кустарник сложился в грозную физиономию. Распахнул широко рот, состоящий из веточек, показывая острые зубы-иголки.

— Не сопротивляйтесь им, мастер. Смотрите прямо в глаза, можете пригрозить. Не страшитесь их. И, возможно, твари отступят. Если их только игнорировать, то они будут преследовать вас до самого Келигира.

— Я… я попробую.

— Отдохнуть бы вам. Похожи на оживший труп.

Найват облизал пересохшие губы, злобно уставился на летающую тварь. Та повернулась костистой мордой к нему, вперила шарики-бельма на него. На какое-то время застыли в таком положении.

Вокруг шумит караван, ревут верблюды, переругиваются люди, шуршит песок. Сердце ударило несколько раз прежде, чем тварь сдалась и растворилась в воздухе, точно мираж.

Найват с облегчением хохотнул.

— Вам повезло, — сказал Ренай. — Сегодня они не будут вам докучать.

— Спасибо…

— Больше доверия, мастер. Я вам не враг, хоть вы и уверены в обратном.

Камень не стал дожидаться его ответа — развернул верблюда и направился в сторону остальных Певцов.

* * *

На следующий день привычный пустынный пейзаж несколько преобразился: стали попадаться небольшие каменные гряды, подпирающие брюхо голубых небес пологими склонами. Обычно караван обходил их стороной, но иногда, когда жара становилась совсем невыносимой, направлялся к ним под защиту теней. Здесь росли карликовые деревья, чьи стволы напоминали перекрученные тряпки. Серая сухая листва слабо колыхалась на ветру, ласкала слух приятным шелестом. Хрустели под ногами верблюдов маленькие, хиленькие кусты цвета старой ржавчины — животные их даже не пробовали есть.

Вот и сейчас Найват наслаждается тем, что солнце скрылось за грядой. Но и в тени духота стоит страшная, каждый вздох обжигает нос, глотку, горячим комком скользит по горлу к легким. Пот течет ручьем, отчего одежда мокрая, противно липнет к телу. Рука так и тянется к фляге, однако приходится терпеть жажду — путь предстоит еще долгий, а запасы воды караван пополнит не скоро. Голова тяжелая, куфия сдавливает виски и затылок.

— В-в-вы бывали раньше в Келигире? — спросил едущий по правую руку Стонтас.

— Да, конечно, — ответил Найват. — Три или четыре раза. И всё не могу привыкнуть к этой пустыне. В джунглях тоже несладко, от духоты порой хочется повеситься, однако ничего смертельного.

Устав от пустынников и Певцов, он присоединился к торговцу и его людям. Здесь хотя бы есть о чем поговорить — по крайней мере, так думал.

От удушливого зноя беседа с самого начала течет вяло. От его взгляда даже не ускользнуло, как заметно нервничают стражники — движения дерганные, то у одного, то у другого ладонь ложится на эфес сабли. Неужели им неуютно рядом со священным исполнителем? Или пустыня так на них действует?

— А все эти р-р-разговоры про надвигающуюся войну? — спросил Стонтас. — Или людей только п-п-пугают?

— Боюсь, кровопролитие неизбежно. Иначе бы я не спешил так в Келигир. С большой долей вероятности, Певцам придется сражаться с Золотыми Посохами.

— Страшные вещи г-г-говорите, — торговец поправил сползающую куфию. — Получается, лучше всего мне не вылезать из своего дома ближайшие годы? И ждать, пока все не закончится?

Из-за далекого валуна вылетела молнией черная линия, закружились в бешеном танце на фоне бледно-синего неба — призрачная тварь в последнее время держится на расстоянии, не решаясь близко подобраться к верблюду Найвата. То ли испугалась, то ли выжидает. Пусть там и остается всегда!