Парадигма

Я заглянула в глазок и троих мужиков стоящих перед дверью я не узнала. Хрипло поинтересовалась кто они. Ответ убил — оперуполномоченные с обыском. Отшатнулась от двери, с дико колотящимся сердцем метнулась обратно в спальню и набрала Зорина. Он ответил почти сразу, и новость вырвала из него злобное шипение.

— Сучьё, блядь… Олька, слушай меня внимательно и запоминай, хорошо? Олька?

— Д-да… — Практически падаю на край постели, потому что ноги подкосились, но повторный звонок в дверь заставил мое тело с дико колотящимся сердцем подняться, пойти к двери и невольно замереть в коридоре:

— Дверь не открывай, пока я тебя инструктировать не закончу. Ломать не будут, без участкового права не имеют, а им его еще найти надо, значит у нас есть время. Слушай меня очень внимательно. Спроси ЧЕРЕЗ ДВЕРЬ кто все эти люди, фамилии, звания и по какому вопросу, но главное, какой орган, чтобы мы знали, куда сейчас натравливать наших. Давай, Оля.

— Саш, блядь, что происходит?.. — с отчаянием спрашиваю я, не в силах подойти к двери.

— Оля, все потом, малыш. Сейчас делай то, что я тебе говорю. Давай.

Я, с силой прижимая трубку к уху, чтобы из-за дрожи не выронить телефон, повторила его вопрос пришедшим и передала ответ Зорину. Они сказали, что если я не открою, они будут вынуждены вскрыть дверь. Это тоже передала Зорину срывающимся голосом.

— Антон, звони Шувалову и Идрисову, Шувалов пусть к ней едет, Идрисов сразу к экономам. — Приглушенно проговорил Зорин, очевидно, отодвинув трубку от уха, но мгновение спустя его голос снова зазвучал вкрадчиво и спокойно, — Оля, скажи пусть пиздуют за участковым, а то адвокат за взлом без него натянет их. Ну же, не тормози, родная. — С трудом сглотнув, подчинилась. — Хорошо. Ничего никуда не выкидывай, под окнами опера на такие случаи стоят. Дурь, любая запрещенка, левые доки по кафе есть?

— Нет. — Приваливаюсь плечом к косяку, потому что стоять сложно из-за сметающего все внутри страха и напряжения.

— Уже легче. Откроешь дверь и не пускаешь их на порог, пока не покажут постановление на обыск. Нет постановления — в культурной форме шлешь на хуй и сразу звонишь мне. Есть постановление — смотри, чтобы адрес и твои данные были указаны верно. Если будет хоть одна ошибка, хоть одна опечатка хоть в одном слове — шлешь на хуй. Если там все верно — переписываешь с постановления все данные и то, кто пришел на обыск. Если пришли с журнашлюхами — шлешь последних на хуй.

— Чего? — потрясенно переспрашиваю я.

— Если журналисты будут — на хуй шли, вот чего. Дальше слушай. Скажешь им, что вызвала адвоката и просишь, поняла меня, именно просишь, чтобы отложили начало обыска до его прибытия. Могут не отложить и тебе это надо будет обязательно указать в своих комментариях к протоколу обыска. Дальше. Они должны быть уже с понятыми, следи за тем, что бы ВСЕ, абсолютно все одновременно находились с тобой в одной комнате. Только кто-то куда-то дергается, начинай вопить и все это записывай. Следующее, они будут переворачивать все и везде лезть, не мешай, ничему не препятствуй, потому что одновременно будут проводить видеосъемку и там не должно быть твоего сопротивления. Проверь, чтобы записали в протоколе все, что изымут. Заберут деньги — смотри, чтобы в протоколе было написано не «деньги», а сколько денег и их валюта, если телефоны, технику изымут — модель и так далее. И вообще все, что тебе не нравится, хамят, грубят, морально давят, меняются понятые, ходят по хате без тебя — пиши себе на листочек, потом внесешь это в протокол. Адвоката не дождутся, тоже вноси это в протокол. Ты со мной? Олька? Ты меня слышишь?

— Да. — Прикрываю глаза рукой, желая только одного — чтобы это все оказалось дурным сном.