Парадигма

— Пиздец… Даже не знаю, с чего начать… — Глубоко вдыхает и прикрыв глаза, медленно выдыхает. — Лель, я знаю Зорина. Пока опером, потом старшим был, ну ты знаешь, коррупция — наше все… — Грустная улыбка, достает пачку сигарет и, подчиняясь моему рваному просительному движению, несколько удивленно протягивает ее мне. — Я был чем-то вроде связующего элемента — переправлял бабло от комерсов к начальству, от них приказы и распоряжения коммерсам…

— То есть был шестеркой? — усмехаюсь и закуриваю, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинке стула.

— Нет. Скорее эмиссар и инкассатор. — Усмехается в ответ и тоже закуривает, отводя взгляд и выдыхая дым в сторону. — Оттуда и Зорина знаю. Одно время, мы даже неплохо так дружили. Прямо совсем неплохо. Он первый, кто узнал, что я на тебе жениться собираюсь. Потом была пара сомнительных моментов и дружба у нас поубавилась настолько, что остались мы на вынужденных позициях — я ношу его деньги, он получает через меня одобрение. — Даня хохотнул и покачал головой, не переводя на меня взгляда. — Помнишь, я говорил про повышение? У нас майор был, Ливанов, он косячнул на службе и начальство хотело его в область перевести, а он этого не хотел. Ливанов решил выслужиться, чтобы его оставили в городе и решил подставить Зорина с дачей взятки, а подвязка с Зориным у него через меня была, ведь деньги носят от пункта А до пункта Б всегда только третьи лица, то есть такие как я… И я бы первый, кто от этого пострадал, хотя Ливанов обещал все замять по поводу меня…Но я его знаю и, получив себе звездочку, когда он подставил бы Зорина, Ливанов бы про меня забыл. Поэтому я сказал Зорину. Тот через мэра на полковника вышел и Ливанов вылетел с пинка в окно, а меня на его место поставили. Дальше Зорин решил, что я ему обязан и буду мальчиком на побегушках только уже в звании майора, а значит решать через меня можно гораздо больше вопросов и гораздо быстрее, а мне этого не надо было, я ему кивнул на выход, мол, гуляй-ка ты, дорогой. Но меня заставили. Заставило собственное начальство которое желало поиметь с тендера, который он выиграл, а этот сукин сын изгаляться надо мной начал, пользуясь тем, что не подчиниться начальству я не могу… Только он не понимал, что я уже далеко не просто опер, я майором стал и со мной все равно считаться надо, что как только с тендера он бабло отвалит и начальство интересовать перестанет это сразу даст мне карт-бланш… Однако тогда, когда пилили деньги, в общем, знаешь… худой мир и хорошая война. Он опасался сильно давить, потому что я в системе и я часть нее, а система может сожрать любого, кто излишне в себя поверит. Но тогда я не мог его прижучить, потому что он главный инструмент распила денег… Запутанно это все, короче. Но напряжение у нас росло, а его наглость вообще в геометрической прогрессии. И я его предупредил, что играть в такие игры опасно, когда у тебя фирма, которая срубает миллионы. Он в ответ усмехнулся, и сказал, что… что играть с ним мне и вправду опасно. Я понял гораздо позже, что он имел в виду… Тварь… А тогда у меня только одно желание было — размазать его.

Даня перевел дыхание, и тихо продолжил: