Парадигма

Как оказалось, столик был заказан, зал немноголюден, а обстановка и вовсе не располагала и дальше вредничать. Нас быстро обслужили и, плеснув себе в бокал добротного белого сухого я задумчиво оглядывала бутылку, прикидывая цену и где такое купить. Так, надо спросить, кто у них поставщики.

Я только хотела поделиться этой своей мыслью с Зориным, но подняла на него взгляд и невольно застыла.

Саша был напряжен. Очень напряжен. И старательно не смотрел мне в глаза. Что-то случилось — холод сковал внутренности. Нужно ждать, нельзя лезть. Он сам должен сказать. Но вид Зорина, залпом выпившего бокал виски и не поморщившегося, заставил меня не выдержать.

— Произошло что-то… нехорошее, да? — осторожно спрашиваю я, несмело накрывая его руку ладонью. — Саш?

Он прикрывает глаза, резко вдыхает и выдыхает, вызывая во мне уже откровенное чувство страха.

— Господи… да меня в первый раз вообще же не трясло. Пиздец какой-то… — нервно бормочет и твердо смотрит мне в глаза, вставая со стула.

Чтобы опуститься передо мной на колено. И заставить мою челюсть отвиснуть при виде кольца в бархатной коробочке.

— Зорин, ты чего?.. Ты совсем дурак, что ли? — я почему-то прыснула глядя на эту крайне серьёзную морду. — Ты ж, сука, два месяца назад только развелся…

— И я снова в строю! — заржал он, но тут же осекся. — Бля-я-я-я… чего я пизданул-то… Олька, я честно не это имел ввиду! Я вообще другое хотел сказать! Там длинная красивая речь про взаимопонимание!

Я расхохоталась и не могла остановиться, у меня уже слезы из глаз от смеха выступили.

— Все, только ничего не говори! — сквозь смех взвизгнула я глядя на его абсолютно растерянное лицо, тут же обиженно на меня посмотревшее. — Молчи, Зорин! Молчи! Не порти момент!

— Да блять! Я тут вообще-то предложение делаю! — рассвирепел он. — Хули ты так ржешь?! — Подскочив с колена и выворачивая мне руку, пытался одеть мне кольцо. — Нахуй все!.. Пока тебя там истерика бьет, я момент упускать не буду. А то еще откажешься. Ты чего заткнулась, Зорина? Бейся в припадке дальше, не отвлекайся! Да неужто с размером не угадал… чего оно не лезет-то?.. А ну расслабь пальцы! Расслабь пальцы, я тебе сказал! Сопротивляется она, ишь чего удумала! АГА! Залезло! Чего, Зорина, всё?! Не ржешь больше? Пизда тебе — ты теперь официально моя! Вон на пальце подтверждение! — злорадно загоготал он.

А я смотрела на этого торжествующе ржущего идиота, придирчиво рассматривающего мою руку с кольцом со всех ракурсов и не знала плакать мне или смеяться дальше. Подсказала ошарашенная тишина ресторана, даже музыка смолкла. Застывший у нашего столика официант с букетом голландских роз, совершенно потерянно улыбался, а его лоб был покрыт крупными бисеринами пота. Я прикрыла рот левой рукой, потому что правая была все еще в тисках у Зорина и снова прыснула.

— Пардон, господа. — Зорин делает серьезную мину, когда обводит взглядом притихших гостей и, посмотрев на меня, надменно так произносит, — ну и эта вот маленькая и ненужная формальность: так ты согласна?

Я смотрю в эти лукавые глаза и не чувствую слез на щеках. Непередаваемое ощущение, полное смятение внутри. Неуверенно киваю и снова прыснула в ладонь. Зорин улыбается, нежно и тепло, и я чувствую этих вот избитых бабочек в животе, по другому это и не назовешь.

Ресторан мы покинули в такой же гробовой тишине и еще долго и с упоением целовались в машине. Мой взгляд по дороге домой неизменно падал на красивое кольцо на безымянном и внутри… какой-то трепет, заставляющий безотчетно нашарить его руку и сжать пальцы. Зорин выдыхая дым в окно, умиротворенно улыбался и не поворачивал ко мне лица.

— Завтра все обсудим, хорошо? — прошептал мне на ухо, когда я вышла из машины припаркованной у его подъезда и он подхватил меня на руки. — Но я думаю, январь…

Только хочу возмутиться, но он снова просительно произносит «завтра все. Олька все это оставим на завтра. Сегодня наша ночь» и кивает себе на карман своей куртки, где лежат ключи, чтобы я открыла домофон к которому он подошел со мной на руках.

Честно говоря, я бы предпочла, чтобы эта ночь не заканчивалась и завтра никогда бы не наступило. Потому что когда я вышла к нему из душа, то утонула в его глазах, и возвращаться в мир уже не хотела.

Он повалил меня на постель, навис сверху, с нежностью скользя пальцем по моей скуле вниз до губ, которые рефлекторно пересохли и приоткрылись под тянуще-теплым взглядом зелено-карих, почти черных в полумраке спальни глаз. Он отстранил палец от моих губ, чтобы прильнуть к ним своими. Бархатный поцелуй, с привкусом горечи виски и карамели на языке. Будоражащий и такой… необходимый. Обхватываю руками его шею, чтобы теснее прижаться к его груди. Знаю, что это мешает ему расцепить узел полотенца на мне, но он меня не отстраняет. Краткие, но парадоксально долгие секунды на борьбу с его одеждой, отлетающей вместе с полотенцем куда-то в угол комнаты.

Кожа к коже, язык к языку и мое тело дрожит под его телом. Дрожит от невыносимого удовольствия, скользящего под кожей, от его запаха на мне, от его тяжести на мне.