Пансион благородных девиц

– О, черт… Вас-то мне здесь и не хватало, – лениво сказал Генри, побледнев и позеленев одновременно.

Несмотря на его кажущуюся сдержанность, подмышками футболка мгновенно пропиталась потом. Тошнота отступила, позволяя мозгам сосредоточиться на осмыслении ситуации.

– Скажите, я и правда схожу с ума? – спросил он у трупа, который с трудом держался на ногах, если так вообще можно сказать о трупах.

– Генри… – шеф сделал попытку шагнуть вперед, пошатнулся, видимо понимая, что передвигаться он не сможет. Да только чем ему было понимать? Мозгов в черепной коробке почти не осталось, сама коробка давно напоминает грязный раздавленный арбуз, да и вообще этого человека уже больше недели, как нет в живых. – Склеп, – сказал он. – Иди в склеп.

Изо рта вывалился отколотый передний зуб. Генри брезгливо посмотрел на него на пол, через силу поднял взгляд на то, что когда-то было лицом человека.

– А что вы об этом знаете? – спросил он. – Вы же не местный?

– Склеп, – повторил шеф. – А потом – беги.

– Я завтра уеду, – сказал Генри. – И очень надеюсь на то, что дома ни вы, ни другие местные ребята меня посещать не будете.

– Се-год-ня, – с трудом двигая раздробленной челюстью, сказал мертвый бывший директор рекламного агентства. – В склеп. Сегодня. Беги.

– А откуда мне знать, что это не ловушка? – спросил Генри. – Может и вы, и мой папаша после смерти переметнулись на сторону тех мертвых парней? Один раз они уже пытались меня убить.

Шеф попытался замотать головой в разные стороны. У него это немного получилось, вот только содержимое его расплющенной головы вонючей слизью стало ляпать на старый ковер.

– Спасти, – пробормотал он.

– Спасти? Огрев лопатой по голове? – Генри стал повышать голос.

– Склеп. Сегодня, – настаивал шеф.

За спиной Генри послышалось шуршание. То самое шуршание. Он обернулся – никого, повернулся – тоже никого. Говорящие останки шефа исчезли так же неожиданно, как и появились. На полу что-то лежало. Генри присел на корточки и брезгливо поднял кусок отломанного зуба.

Генри бесшумно вышел из библиотеки и направился к входной двери. Справа от него, наверное, в столовой за чашкой чая, болтали три чужие ему женщины, которые заверили его, что уже завтра он сможет уехать отсюда с одной из них. Какая-то часть его не верила этому, побуждая его открыть дверь и найти тот самый склеп.

А что, если он все-таки сошел с ума? Там, за большим столом сидит его любимая девушка, на которой он хочет жениться, которая волнуется за его состояние. Что, если все события, которые, как он был уверен, происходили на самом деле – просто неправильная реакция на то потрясение, которое случилось с ним за день до отъезда? Рука скользнула в карман, пальцы нащупали маленький, острый осколок: зуб шефа. «Интересно, – подумал Генри, – если его кремировали, откуда тогда это лежит у меня в кармане? Как мертвые могут снова материализоваться? Не встают же они с могил, как в старых фильмах?»

Он тихо засмеялся и обернулся, чтобы удостовериться, что ни одна из находящихся в доме женщин, в том числе и не совсем живая, его не обнаружили.

– Я сошел с ума, и, кажется, безумие мне по душе, – шепнул он сам себе, выходя во двор.

Уже вечерело. Генри уверенным шагом, не замечая боли в спине, пошел в сторону семейного кладбища Дунканов. Проходя мимо домика Виктории он оглянулся – из дома никто за ним не следил. Он коснулся ручки двери.

Там никого не было. Запах в небольшом домике стоял затхлый и сырой. Генри подумал, что не смог бы сам жить в таком месте. Он вошел внутрь.

Мебели почти не было: кровать, шкаф, комод, сундук. Генри открыл шкаф – пусто, стал выдвигать по одному ящику от комода – вещей в них почти не было. Генри подошел к сундуку, ожидая найти его запертым на замок, но крышка легко поддалась. В сундуке лежали старые платья, относящиеся к той же эпохе, что и черное платье Абигейл. Генри доставал их одно за другим, не сильно понимая, зачем он это делает, пока не нашел на дне сундука большой ключ.

– От чего же ты? – произнес он и положил ключ в тот же карман, где уже лежал осколок зуба.

Генри вышел из небольшого дома так же тихо, как и вошел в него. Он не знал, обнаружили ли Оливия и Кларисса его отсутствие в библиотеке и в доме в целом, да и ему было все равно. Он уже давно не отличает реальность от видений, в правдивости которых все еще отчаянно пытался сомневаться. Но содержимое кармана его брюк развеивало все сомнения.

Он вошел на кладбище. Там было тихо и спокойно, легкий ветер едва шевелил ветки хвойных деревьев, насаженных между могилами. Любого другого мрачная атмосфера напугала бы, но Генри уже ничего не боялся. «Склеп. Сегодня. Беги», – повторял он у себя в голове. Последний указ от шефа. Хотя, как знать: последний ли?..

Вот она – могила Абигейл Дункан. «Интересно, – подумал Генри, – в каком наряде ее похоронили? Видел ведь я ее в том самом платье, но платье хранится у Клариссы… Как же хочется закурить. Итан, дружище… Сейчас бы с тобой в бар…»