Палач

– В другой раз принесешь. Пойдем, – он предложил мне руку, и я оперлась на нее.

Шли молча. Тридцать второй ряд. Девятое место. Возле надгробья лежали синие розы. Ее любимые цветы. Они немного увяли, но все равно были прекрасны. Я долго смотрела на дату ее смерти. Я думала, что эта страница моей жизни давно перевернута. Что я больше не буду плакать, вспоминая ее. Не буду злиться и во всем обвинять себя. Я ошиблась. Кто сказал, что время лечит? Ни черта оно не лечит. Притупляет, да. Но не лечит.

Я погладила холодный камень и отошла в сторону. Одьен снова предложил мне руку, и я снова оперлась на нее.

– Кто принес ей ее любимые цветы?

– Айени, – ответил Одьен. – Может, к Дереку сходим?

– Я потом к нему схожу. Извини.

– Все нормально. Где ты остановилась? – он вел меня к центральной дорожке.

– В доме Мэрил Бижуа.

– Ты можешь встретиться со мной вечером? Я бы хотел с тобой поговорить. О Поуке, – добавил он.

– Ты что-то знаешь о его смерти? – я остановилась.

– Не здесь, – Одьен посмотрел мне за спину.

Я обернулась. К нам шел Айени. Отворачиваться и убегать, как мне хотелось сделать, было глупо. Я знала, куда еду и с кем встречусь лицом к лицу. Была ли я к этому готова? Нет. Как и к убийству брата. Есть вещи, к которым нельзя подготовиться заранее. Можно только смириться с тем фактом, что ты ни хрена не готов.

– Хорошо. Где встретимся? – спросила у Одьена.

– На парковке минимаркета. В восемь.

– Я приеду.

Айени подошел к нам.

– Привет, Мэйю.

– Привет, Айени.

– Как ты? Держишься?

– Пока не раскисла, – я отвернулась, чтобы на него не смотреть.

Знала, что это невежливо с моей стороны, но ничего поделать с собой не смогла. Как будто и не было всех этих лет. На меня смотрели темно-красные глаза мужчины, которого я, черт бы его побрал, все еще любила. Интересно, это чувство когда-нибудь иссякнет? Или мне придется жить с ним до конца дней? Судя по срокам давности, придется жить с ним.

– Я провожу, – Айени похлопал брата по плечу.

– Конечно, – Одьен отстранился от меня.

Айени встал рядом и предложил руку. Я сделала вид, что у меня замерзли пальцы и начала растирать их.

– До свидания, Одьен, – натянуто улыбнулась.

– До встречи, – кивнул он и пошел назад.

Мы с Айени спускались по белой дорожке с холма вниз.

– Как твои дела? Как работа? – кажется, Айени был настроен засыпать меня вопросами, которые в данный момент ни имели никого смысла.

– Все хорошо.

– В эти выходные я говорил с доктором Лэми. Была нужна срочная консультация. Она сказала, что ты уволилась.

А вот это уже пассаж! Я остановилась, и Айени тоже. Подняла на него глаза и посмотрела в упор.

– Ты знаком с доктором Лэми?

– Да. Она прекрасный специалист в области хирургического лечения пароксизмальных состояний.

– Это правда, – не смогла не согласиться я.

– Так что на счет работы? Почему ты ушла из Центра?

Когда он это произнес, я, честно говоря, немного смутилась. Возможно, на мгновение, почувствовала даже каплю стыда за вранье. Но это только на мгновение. Да, я была перед ним виновата и никогда не искуплю свой грех. Но этот грех не имел никакого отношения к тому, что моя жизнь покатилась в никуда, и ставить Айени об этом в известность я не намеревалась.

– Решила взять перерыв ненадолго, – я отвернулась и пошла дальше.

Айени не отставал.

– Перегорела?

Какое точное слово он подобрал. «Перегорела». Да, я перегорела.

– Устала, – ответила безучастно. – А как у тебя дела? Как родители? Сестры? Что вообще у Ригардов нового?

– У нас все хорошо. Гоаре вошла в совет директоров компании. Отец, как всегда, то в командировках, то на совещаниях. Мама проводит жизнь на кухне, совершенствуя навыки в кулинарии. Кейдж продолжает работать в нашей гинекологии и пытается строить личную жизнь. Одьен стал руководителем отделения экстренной хирургической помощи и сейчас у него громкий роман с его новой сотрудницей, доктором Алексис Ней. У них все серьезно. Даже очень, – Айени хмыкнул.

– Ты злорадствуешь или мне показалось?

– Да нет. Просто влюбленный Одьен – это весьма интересное зрелище. Сама увидишь.

– Он на себя не похож? – не поняла я.

– Нет, он как раз-таки на себя похож. Властный, упрямый, никого не слушает и прет напролом.

Я поморщилась.

– Мы об одном Одьене говорим, или у тебя есть другой брат Одьен?

– Наверное, дело в том, что ты никогда его не знала, а видела только то, что тебе хотели показать.

Интересные нападки в сторону брата.

– А сам как поживаешь? – перевела стрелки я.

– Пять лет назад стал руководителем нейрохирургии. Работы много, дежурств тоже. Сейчас пытаюсь выбить деньги на постройку нового корпуса больницы. Нам нужен свой детский окружной центр. Больница в С. давно не справляется с наплывом, и детей везут в Т. Было несколько случаев, когда они не пережили транспортировку. В моем отделении отведено две палаты для детей, и их ведет один детский нейрохирург, и тот уже давно преклонного возраста. При том, что мы берем только детскую травму и неотложные состояния.

– А детская больница в С.? – спросила я. – У них разве нет нейрохирургии?