Падение Башни

– Так может ты не у тех лизал все это время?

С этими словами Аларик вернулся за занавеску к Ханне.

***

Эрик кусал ногти.

Как бы мерзко это ни звучало и ни выглядело, но это было так. В последний раз Эрик кусал ногти на первом УЗИ Стеллы, когда он переживал за пол ребенка. Ему почему-то непременно нужен был мальчик, он не знал, почему. Может, просто не знал, что делать с девочками? Ему они казались пришельцами из иного мира. То ли дело пацан. Эрик прекрасно знал, как сделать из сына мужчину. И когда доктор объявила, что у них родится мальчик, Эрик испустил громкий возглас облегчения, не задумываясь над тем, что выглядит сексистом в кабинете врача.

И вот теперь шесть лет спустя он кусает ногти совсем по другой причине. Не из-за чуда рождения, а из-за сотен смертей. На всех телеканалах звучали одни и те же репортажи, мелькали одни и те же кадры, демонстрирующие десятки карет скорой помощи, пожарных машин, полицейских экипажей, спецназовских автобусов. Вертолеты новостных служб в лепешку расшибались ради кадра посочнее. Поэтому на экранах то и дело возникали картины раскуроченных БМП, взорванного бронетранспортера, дымящейся электростанции, возле которой из здания спецназ эвакуировал несколько десятков заложников, чудом уцелевших во время нападения, взорванная стена на шестом этаже, откуда стекала вода и то и дело падали ошметки бетонных блоков. Особенно запоминающимися были кадры трупов на крыше с упавшей вывеской «Хаммель-Гарден». Ну, а кадры уничтоженных стен первого этажа, в которых виднелись дыры размером с кулак, уже красовались на первых страницах ежедневных газет, которые не дождались утра и уже выпустили первые номера с поспешными выводами о результатах террористической атаки: они преувеличивали количество жертв, коверкали намерения преступников и возлагали ответственность за теракт на совершенно невинных лиц в Парламенте.

Никому не было дела до людского горя и общественной паники. Главное продать побольше экземпляров лжи и набить карманы прибылью.

В кабинете помимо Эрика сидел Рудольф – уцелевший больше остальных в перестрелке, а также Роберт, которому было приказано сохранять лежачий покой, и он решил сохранять его поближе к телевизору и друзьям, то и дело, засыпая на диване. Из его ключицы достали две пули, поставили пластину на раздробленную кость. Он отошел от наркоза меньше часа назад и тут же потребовал перенести его в кабинет. Он не собирался отлеживаться. Последствия войны были гораздо серьезнее нее самой.

Проблем было много.

Во-первых, до сих пор продолжалось опознание своих среди чужих. Люди Эрика обыскивали больницы и морги и звонили с новостями о том, кто найден и где. Рудольф вел список, из которого вычеркивал имена. Спасшихся немедленно увозили в конспиративные квартиры и загородные дома. К счастью, список сокращался, но были в нем несколько важных персон, которых искали больше остальных. Марк был среди них.

Среди них была Нина.

Во-вторых, в отсутствие Марка было чертовски сложно координировать взаимодействие между правоохранительными органами: полицейский департамент, прокуратура, федеральное управление по борьбе с наркотиками, управление по борьбе с терроризмом. А благодаря вмешательству отряда «Нестор», пришлось познакомиться и с Генеральным штабом. Это бесило Эрика больше всего. Виктор насорил, а убирать приходится Эрику, потому что Виктор до сих пор лежит в реанимации. Эрик успокаивал свой гнев на Виктора только тем, что благодаря «Нестору» он может сидеть тут живой и обижаться на Виктора. Прям замкнутый круг какой-то.

Подкупную систему начинало разрывать, шарниры трещали, требуя масла, Эрик едва успевал его разливать. Его банковские счета опустошались со скоростью смыва в унитазе, и только сейчас, когда за окном уже глубокая ночь, в тоннеле безнадеги засверкал долгожданный просвет. Впервые за последние двенадцать часов его телефон молчит уже тридцать минут, никто не звонит ему с требованиями перевести деньги на счет. Смазанные шестеренки продолжали работать, чтобы стереть присутствие Эрика и компании в побоище и свалить все потери на теракт.

И все это время Эрик вспоминал слова Карима о том, что жертвенность Эрика ради порядка в мире когда-нибудь загубит его, ведь этот порядок стоит неимоверно дорого. Эрик мог плюнуть на все и всех, заявить во всеуслышание, что он – король этого мира со всеми своими связями и влиянием на высших чиновников. Он мог бы купаться в людском страхе перед собственной персоной, он мог бы без стеснения разглагольствовать о том, что только что под носом населения разыгралась новая война между мафиями с попыткой заново перекроить территорию в области наркотрафика, и что Эрик снова победил.