Падение Башни

В реальности же все произошло так быстро, что Нина и не заметила, как очутилась на полу под Джаком. Теперь его большие размеры не казались спасительными и уютными, а превратились в увесистую безвыходную ловушку, накрывшую ее сверху. Лошадиное тело Джака прижало Нину к полу так сильно, что она едва могла вздохнуть.

Ей понадобилось не меньше минуты, чтобы осознать происходящее, и когда ее мозг, наконец, справился с умозаключениями, Нина поняла, что кошмар далеко не кончился.

Снова автоматы оглушали выстрелами, пули свистели возле самого уха. Амелия, сидя на коленях, стреляла из автомата, который подобрала возле убитого боевика. Новый отряд убийц, появившийся из противоположного запасного выхода, стал очередным препятствием на пути между жизнью и смертью.

Боевики вбежали на этаж и открыли огонь по спинам удаляющейся компании, радующейся своей маленькой победе. Атака была столь неожиданной, что Джак не успел даже понять, как умер, стоя на ногах – пуля угодила точно в его разрисованный орнаментами затылок. Он упал вперед, придавив Нину весом тела.

Оба телохранителя тут же опустились на колени и начали обстреливать боевиков в ответ. Амелия схватила с пола Калашников и присоединилась к обороняющимся.

Боевиков было пятеро, и Амелия не переставала удивляться, откуда они появляются в таких количествах. Может, есть где-то в этом здании черная дыра, ведущая в параллельный мир с бесконечным запасом убийц?

Взгляд Нины остановился на развороченном черепе Джака, откуда пульсировал кровавый фонтан.

– Нина, беги! – приказала Амелия.

Крик женщины привел Нину в чувство, и она судорожно забилась в попытках выползти из-под трупа весом в сто пятьдесят килограммов. Ее раненное бедро, которое уже определенно перешло на сторону врагов и чинило препятствия собственной хозяйке, мало того, что обессиливало Нину потерей крови, так еще и предательски изводило невыносимой болью.

Вскоре оба албанца полегли в схватке: один получил смертельное ранение в шею, повредившее сонную артерию и яремную вену, второго пуля пронзила точно в сердце. Амелия осталась единственным защитником белых фигур на шахматном поле, из которых осталось всего две единицы.

И тут прямо на глазах Нины последний защитник сдал свою позицию: сразу четыре пули пробили тело женщины насквозь. Нина отчетливо разглядела, как свинцовые убийцы вошли в грудь Амелии и вырвались на свободу, разорвав черную кожаную куртку на спине вдоль позвоночника. Женщина издала захлебывающийся стон и упала навзничь.

Тотчас же паника завладела духом Нины, осознавшей, что теперь она осталась совсем одна. Страх впрыснул в кровь адреналин, который добавил сил изможденным мышцам, и Нина забилась сильнее, вырываясь из-под пресса тяжеленного мертвеца.

Боевиков осталось двое, и один из них уже неспешно приближался к Нине, точно охотник к угодившей в капкан лисице, с улыбкой растягивая удовольствие от пойманной добычи. Испуг Нины достиг апогея, она уперлась больной ногой в мертвое тело и с криком чудовищной боли сбросила Джака с себя.

Но было поздно.

Она лежала на спине прямо перед ухмыляющимся убийцей. Она запыхалась. У нее сперло горло от подступающих рыданий. Бедро кричало от неумолимой боли. Нина уже была на грани, она готова была отключиться и уйти в небытие. Но насыщенная мерзостью жизнь боевика снова пробудила давних Друзей, которые забегали вокруг мужчины, истошно вопя и салютуя убийце, а потом атаковали Нину неконтролируемым потоком видений.

Всего за секунду Нина узнала, кто он. Адреналин добавил сил изнуренному мозгу, и Нина заглянула в голову боевика. Он скрывал лицо под лыжной маской, но она узнала, что он – представитель группировки восточных азиатов Ва Чин, которые присоединились к восставшему движению по свершению империи Эрика. Нина наблюдала за ним в прошлом: он заряжал автомат, рассовывал запасные магазины по кобуре, он шутил с товарищами о том, как будет выпускать кишки застигнутым врасплох людишкам. Он шел не на охоту на Эрика и компанию, он просто хотел пустить кровь, разворошить органы, отнять жизнь и насытиться ощущением божественной власти в своих руках – власти отнимать жизни и дарить их по своему хотению.

И сейчас он смотрел на Нину, испытывая невероятное удовольствие от того, что держал ее жизнь в своей ладони. Захочет – раздавит, захочет – отпустит. Может, она начнет молить его о пощаде? А может, гордо плюнет ему в лицо? А может, он даже развлечется с ней в качестве оплаты за жизнь? В конце концов, они находятся в гостинице, сама судьба велит не обделить вниманием немереное количество кроватей на всякий вкус и цвет!

От этой мысли китаец облизнулся.