Падение Башни

Дэсмонд в свойственной себе манере «девяносто процентов – нецензурной брани и десять процентов – слова по делу» принялся объяснять новую комбинацию, которая точно сработает, если игроки в его команде перестанут быть тряпками. Дэсмонд считал, что они проигрывают только лишь из-за трусливых душонок в его команде, потому что команда Дэсмонда не проигрывает по определению! Поэтому он терпеть не может эти дружеские матчи, сеты, турниры, где должен играть за своих друзей, а не за своих псов. На поле битвы он всегда воюет плечо к плечу со своими солдатами. Всегда на передовой. Всегда в самой гуще.

Пока Дэсмонд материл, на чем свет стоит, вывихнутую лодыжку Роберта, а самого Роберта опускал похуже дешевой проститутки, остальные старались не высовываться, чтобы не попасть под раздачу Дэса. Но попало всем. Даже Эрику.

– Хватит пялиться на свою Дульсинею! Вдуешь ей, когда превратишь команду противников в фарш!

Эрик тут же отвел взгляд от Нины, сидящей на пустынных трибунах, где всего шесть женщин болело за своих мужчин. Здесь была Зарина с молоденькой кузиной Анной, которая так и строила глазки недавно разведенному Зибору, дочери Марика и Давида – единственные женщины в семьях, у которых сохранился неподдельный интерес к занятиями отцов семейств, Мия и Изабелла, на коленях которой спал толстый рыжий кот. Чуть поодаль сидели восемь женщин, болеющих за игроков команды телохранителей. Боссы даже тут проигрывали – численность болельщиц телохранителей, да и их боевой настрой (они даже транспаранты с собой принесли!) явно превосходили фанаток боссов, больше походивших на ленивых жен, которых насильно вытащили из спа-салонов, чтобы напомнить, что у них есть обязанности. Приятная теплота разлилась в груди, когда Эрик подумал, что за него тоже есть, кому поболеть – Нина сидела в первом ряду.

Прозвучал свисток рефери. Команды вернулись в игру. Спустя всего две минуты стало ясно, что очередной суперплан Дэсмонда по спасению положения их команды с треском провалился. Боссы были измотаны. А телохранители наоборот словно набирали сил с каждой минутой. Еще бы! Они днями напролет тренируют свои исполинские тела в тренажерных залах и на боксерских рингах. Выступать против них в физическом плане – бессмысленно. Но всегда любопытно замахнуться на Эверест, не правда ли? Воистину, азарт толкает на безумные поступки, противоречащие логике. Этот полный надежды вопрос «А вдруг?», скрывающий низкую вероятность успеха, сродни магии, когда он, вопреки всем обстоятельствам и той же логике, случается.

Но, кажется, не сегодня.

Команда секьюрити приобрела еще две забитые в ворота шайбы. Кузен Рудольфа Давид, стоявший на воротах, был ужасным вратарем. Да еще курил сигару прямо в шлеме, и из-за дыма не видел ничего вокруг. Но он изначально сообщил всем, что плевать он хотел на эту игру, и присутствует в ней только для уравнивания количества игроков. Если бы не приказ дяди Абеля, он бы ни за что не встал на коньки. Этот спорт не его нации.

Поэтому каждую проигранную шайбу, которую мог бы отбить предыдущий вратарь, Марк встречал вздохом, полным нестерпимой боли. Потому что это он раньше был вратарем, а теперь он сидел в кресле-каталке и в игре мог присутствовать лишь мысленно.

– Да куда ж ты прыгаешь! Он же запустил шайбу в правый верхний угол! Ну, что за идиот! – то и дело вздыхал Марк.

Нине даже казалось, что пару раз его ноги дернулись от чересчур глупого проигрыша Давида, который буквально резал душу Марка ножом! Бедный Марк! Его место в команде пропадает даром! Нелегко смотреть, как твое детище, которым ты так дорожил, не представляет ровным счетом ничего для другого человека.

Мия то и дело сжимала плечо Марка в утешающем жесте.

– Им так тебя не хватает, малыш! Становись скорее на ноги! Этот позор не может больше продолжаться! – вздыхала она после каждой стрелы в сердце мужчины.

Нина чувствовала, что ее слова и впрямь имели эффект. Марк наполнялся твердой решимостью вернуть способность ходить, потому что это никуда не годится! Продуть охранникам девять очков! Стыд и срам! С ним они проигрывали всего три.

Свисток рефери. Шайба разыграна. Медведь лихо орудовал клюшкой, ведя шайбу точно к воротам. Вот он обошел Рудольфа, предвосхитил силовой прием Марика, увернулся от Дэсмонда и побежал точно на защитников: Ксавьера с Бенедиктом, играющих роль последнего оплота перед воротами. Оба мужчины, увидев, как на них несется сто пятьдесят килограммов веса, превышающий их оба вместе взятых, бросились врассыпную. Давид поперхнулся сигаретой, когда мимо него со скоростью ракеты пронесся Медведь и лихо забил шайбу точно в левый нижний угол.

– Твою мать!

– Чтоб тебя!

– Я увольняюсь к чертовой матери! – послышались вздохи проигрывающей команды.

Дэсмонд подъехал к лежащим на льду кузенам.

– Какого черта вы оба творите? – взревел тот от ярости.

– Ну, уж нет! Я не собираюсь сегодня умирать! – Ксавьер вскочил на ноги.

– Ты видел этого носорога? Он же прет, не останавливаясь! – подхватил брата Бенедикт.

В коем-то веке эти двое были на одной стороне в споре.