P. S. Я люблю вас, профессор

– Огонек! – послышалось сзади, – Ну чего ты такая мнительная? Не уходи! Мало ли, что за живность ты там увидала. Она же даже напасть не попыталась!

А нужно было, чтоб клочки по закоулочкам полетели? Чудище красноглазое не успело вырваться, только благодаря неизвестной сущности, метнувшейся наперерез. Видно именно ее учуяла лиса за минуту до открытия двери. И ее же я заметила в той пустой камере.

Я не замедлила шага и ничего не ответила. Пусть торчит тут, если ему так хочется. Моей же ноги тут больше не будет.

Это пипец какой-то! Где мое здравомыслие хоронилось, когда вздумала Шмелю довериться? А если бы он поперся на крышу, заклятья полета испытывать, я тоже с ним бы поперлась? Ну точно все эти переживания, свалившиеся в один момент на голову, немного придавили мне мозг.

Минус второй этаж быстро оказался позади. Благо верхний ярус подземелий выстроен без изощрений, вроде лабиринта – тут всего пара коридоров, тянувшихся параллельно друг другу. И захочешь, не заблудишься.

Наконец, впереди замаячила массивная дубовая дверь – выход наружу. В присутствии Фомки больше необходимости не было, и я отозвала её. Дрожь начала потихоньку сходить, мысли всё настойчивее возвращались к неожиданной спасительнице в образе черной птицы. О том, кем было то нечто с красными глазищами я пока думать не готова.

Рывком открыв тяжелую дверь, выскочила из мрачного коридора в объятия теплого дневного света. И тут же замерла, упершись носом в золотую пуговицу мужского манжета. Медленно подняла глаза и едва не застонала. Котовский! У него нюх на меня, что ли?!

Попятившись, ткнулась поясницей в железную дверную ручку.

Профессор возвышался надо мной суровым утесом. Скрестив руки на груди, молча сверлил взглядом. А глаза! Какие у него сейчас были страшные, угрожающие, аж в жар бросило! Темная синь штормового моря буквально затапливала меня всю, не позволяя свободно дышать.

– П-п-профессор? А что вы тут делаете?

В спину толкнуло, и я шагнула в сторону, ошарашено наблюдая, как дверь распахивается под действием неведомых сил и мимо пролетает… ворон. Большой, угольно черный, с длинным мощным клювом. Сделав круг под потолком, он уселся на плечо Котовскому и внимательно посмотрел на меня бусинами глаз.

Мужчина наконец двинулся с места. Шаг, второй. Остановился совсем рядом. Протянул руку и коснулся моей щеки. Я часто заморгала, гадая, что мне грозит за прогул и шатание по запретным этажам.

– Он задел тебя. Уверен, что это случайно, – прохладный голос ничего хорошего не предвещал.

Я взглянула на его пальцы, только что скользившие по моему лицу и увидела слабый след крови. Нахмурилась, тронув щеку. Видно то касание птичьего пера, что я почувствовала, слегка меня порезало. Но разве такое вообще возможно?..

– Следуй за мной.

Котовский отвернулся и зашагал прочь.

– А как же… – я хотела сказать «Шмель», но вовремя себя одернула. Не буду подставлять его.

– С твоим подельником я поговорю позже.

Черт! Неужели ворон уже успел доложить ему абсолютно обо всём? Это точно не фамильяр, он на него не похож. Да и не бывает их у магов. Может просто прирученная птица. Вороны очень умные, мне бабушка рассказывала.

Понуро опустив голову, поплелась следом за профессором, предчувствуя очень большие проблемы.

О черных воронах и рыжих лисах

– За прогул моей дисциплины, подготовите доклад на пропущенную тему, – мужчина свернул со своего этажа к лестнице.

Он вновь перешел на официальный тон, говорил отстраненно и холодно, словно с листа читал. Ворон уже спорхнул с его плеча и затерялся где-то в темноте коридорных углов.

– Хорошо, профессор.

Я торопилась следом, попутно размышляя, куда же мы идем. Старалась не отставать. Это получалось с трудом, так как он шел очень быстро и даже не оглядывался. По всем признакам, был невероятно рассерженным. Так что, я старалась казаться максимально послушной и сговорчивой. За время обучения на курсе Темных Искусств усвоила одну очень важную вещь: спокойный Котовский – злой Котовский. А если к тому же в воздухе вокруг потрескивает лёд – вообще пиши пропало! Лучший план действий в этом случае: притвориться мертвым и не отсвечивать.

– Информацию о ней добывайте самостоятельно, у более ответственных сокурсников.

– Ладно.

Наказание пока было каким-то слабеньким. Бумажная волокита – совсем не в его духе. И не очень-то понятно, на этом всё или ожидать продолжения. Спрашивать не рисковала.

Мы спустились на пятый этаж, несколько раз свернули на поворотах, минуя учебные кабинеты. Котовский вновь заговорил:

– А за то, что сунулись в запретную для студентов зону, назначаю вам три дня отработок.

Вот это уже больше на него похоже.

– Но я же пока с зельем не… – попыталась было открыть рот, но он перебил, словно не слушал вовсе.

– Сейчас у меня совершенно нет времени возиться с вами, так что сегодня и завтра наказание будете отбывать у Германа Шагозовича, а на третий…

– Что!? У ректора? – чувство самосохранения упало в обморок, выпустив на волю эмоции. Я на мгновение замерла, затем сорвалась на бег, догоняя Котовского, – Вы же это не серьезно, да?