Ovum

49. Славик. Идеальные создания

Центральный офис косметического гиганта, стойка ресепшена. Салатовый диван напротив стойки, слева стеллаж с образцами продукции – разноцветными банками и тубами. Вдаль от стойки тянется стеклянный коридор опенспейса, стеклянные стены, стеклянные двери, прозрачное пространство, расчерченное невидимыми перегородками.

«До Перехода проектировали», – думает Славик.

Он ждёт назначенной встречи, диван под ним податливый и упругий одновременно, как дорогой матрас. На таком даже спать можно.

– Подождите, – говорит парень за стойкой ресепшена. На парне обтягивающая рубашка, волосы блестят от геля, на ногтях чёрный супрематический маникюр. – У них важная встреча. Вас скоро пригласят.

Славик откидывается на салатовую спинку, закрывает глаза. Опенспейс производит множество ритмичных монотонных звуков: позвякивает лифт, гудит кофемашина, слышны неразборчивые голоса. В усыпляющем офисном миксе Славик слышит Африку: дребезжит о камни мятая жестяная банка, стучит двухтактный двигатель тук-тука, иногда вдалеке, в квартале за рынком, куда обычно не приезжает полиция, стреляют – недолго, две-три короткие очереди из АК.

Спустя минуту он снова в комнате с мятыми жалюзи на окнах и сломанным вентилятором на потолке. Он снова охотник за живым — сейчас наденет пропитанную потом кепку с логотипом Yamaha и отправится в Chez Dada, бар на берегу океана. Он будет сидеть там, пить кофе, одну чашку за другой, смотреть, оценивать, раздевать взглядом тела: широкие бёдра, узкие талии, длинные ноги, тонкие щиколотки. Нужно, чтобы всё было по брифу. Длинная шея, маленькая грудь. Из проплывающих мимо тел ему нужно собрать идеальное создание, объект желаний. Славик отмечает клетки в воображаемом чек-листе: тонкие щиколотки, длинные ноги, широкие бёдра.

Иногда он тайком из-под стола и от живота фотографирует их в режиме Burst, очередью, тридцать кадров в секунду. Один кадр наверняка получится чётким, он покажет его фиксеру, скажет: вот, мне такое. Фиксера зовут Иди – двухметровый, в клетчатой рубашке и коротких штанах, в пластиковых шлёпанцах на отёчных ногах. Иди подсаживается к белым туристам и говорит тихим голосом: у меня есть кое-что, тебе понравится, мистер. В руках Иди держит пачку мятых кенийских шиллингов, от денег пахнет забродившим манго.

– Это правда, что вам нельзя с женщинами? – спрашивает Иди у Славика. – Правда, что у вас мужчины трахают силиконовых кукол, а вы смотрите?

– В общих чертах, – отвечает Славик.

Иди смеётся, он только что привёл в бар двух близнецов с телами олимпийских гимнастов и усадил их за дальний стол – там пьют Tusker lager двое белых парней. На каком языке парни говорят, Славик не слышит. Вроде похожи на русских, но могут быть и финны, и вообще кто угодно.

– Мне нужны тела, – говорит Славик фиксеру. – Трое. Две девушки и парень, трезвые, сегодня, на всю ночь.

– Трое, – хохочет Иди. – Ты сильный мужчина, я тебя уважаю, плати вперёд. Считай, полдела сделано.

Иди трясёт пачкой шиллингов, от денег пахнет забродившим манго и кофе.

Полдела сделано. Считай, полгода безбедной жизни в Камбодже или Вьетнаме у Славика в кармане. Его клиенты в мире Перехода могут быть кем угодно: банковскими работниками, служащими госкорпораций, дизайнерами рекламных агентств, полицейскими, нелегалами, бинарными, небинарными, нейтральными, – Славик никогда этого не узнает, он не хочет этого знать. Под камерами видеонаблюдения, под объективами дронов, под контролем Комитета Сестёр они рискуют свободой, деньгами и репродуктивной лицензией, чтобы купить его товар – живое, 3D-призрак реального секса, тонкие щиколотки, широкие бёдра, тёмные соски, пухлые губы. Идеальные создания. Объекты желания. Этой информации ему достаточно.

Узкий стеклянный хайбол с тремя кубиками льда в воде из офисного кулера выскальзывает из руки и глухо падает на ламинат. Льдинки прыгают по полу, звук возвращает Славика в стерильное пространство кондиционированного офиса. Он открывает глаза.

– Проходите, вас ждут. – Парень за стойкой ресепшена поджимает губы и набирает пальцами с идеальным супрематическим маникюром внутренний номер бригадира уборщиков.

50. Славик. That Distinct Objects of Desire

Затемнённая переговорная в глубине прозрачного опенспейса. Прямоугольное помещение, бесконечный стол посередине, ряды пустых кресел теряются в полумраке. Одна стена полностью закрыта видеопанелью – от неё идёт слабое свечение, под потолком в правом углу горит надпись No signal.

Напротив Славика – три мужских силуэта, лиц в темноте не видно.

– И тогда из головного офиса нам прислали вот это, – говорит силуэт в центре.

Щелчок по клавиатуре ноута, на видеопанель выводится первый ролик.

Серый шум, затемнение. На фоне двумя строками всплывают титры:

That Distinct Objects of Desire

ver. 1