Отворите мне темницу

– Безнадёжен… Воистину, медведь! Что за неуважение, что за наглость! Пфуй, а ещё благородный человек, из порядочной семьи! Ноги моей более здесь не будет!

– Сделайте одолжение, мадам Потапенко. – нахально сказал ей вслед Лазарев и под смех караульных солдат скрылся в конторе. Более никто из заводских дам не пытался воссоединить супругов Лазаревых. Лидия Орестовна же, поразмыслив, решила, что печаль и бледность ей к лицу, следовательно – пусть пока всё остаётся как есть.

Чуть поодаль, у пианино, собрался кружок девиц. Платья поповен, сшитые из плотного гроденапля и посаженные на внушительные, гремящие от крахмала нижние юбки, делали четырёх сестёр Богоявленских похожими на чайных баб. Девиц, впрочем, это ничуть не смущало, поскольку материя была самой дорогой в Иркутске и выписанной из лучшего магазина. Платья дочерей полицмейстера, Оленьки и Наденьки, были не так роскошны, но зато обшиты кружевными накрахмаленными плерезами, которые осыпали на паркет мучную пыль. Племянницы казначея, три весёлые рыженькие хохотушки, нарядились в простые холстинковые туалеты, на которые, впрочем, было нашито столько оборок и бантов, что юбки напоминали капусту в огороде. Среди этого общества самым невзрачным казался наряд виновницы торжества. Любопытные девичьи глаза тщетно высматривали на имениннице украшения: их не было. Даже бриллиантовый браслет, который при восхищённых вздохах всего собрания был преподнесён Наташе любящим отцом, недолго красовался на её запястье и сразу же после ужина куда-то исчез.

Первой не выдержала старшая поповна:

– Натали, неужто вы браслетку обронили? Может, ещё не поздно приказать поискать? Не дай бог, затопчут, вон сколько народу-то… – озаботилась она. Наташа, которая в это время что-то увлечённо объясняла мадемуазель Стевецкой, умолкла на полуслове и недоумевающе взглянула на свою гостью.

– Браслет?.. Ах нет, он не потерян. Я его просто сняла.

– Но зачем же, ma cherie?! Великолепная вещь! Ваш папенька вас так осчастливил! Помилуйте, я вот никогда и мечтать о таком не могла!

– Да… конечно, браслет очень красивый. – виновато подтвердила Наташа. – Но я, понимаете, никак не могу привыкнуть к украшениям. Всё время кажется, будто мешают…

– Это бриллианты-то мешают?! – ужаснулась Аполлинария Фёдоровна.

– Натали права. – надменно подтвердила Надин Стевецкая. – У меня кузина Мари воспитывалась в Смольном, так она рассказывала, что им ничего такого не позволяют. Видимо, до сих пор это не изменилось?

– Боже, как скучно это, должно быть… – вздохнула Дарья Фёдоровна. – Нас, слава богу, папенька с маменькой никуда от себя не отсылали: дома всему научились. А в пансионах этих, рассказывают, такие страсти! И кормят-то ужас чем, и одевают в казённое, и корсеты эти… и то нельзя, и это не сметь… Конфект – и тех не увидишь!

– Ну, это, положим, дело ловкости. – пожала плечами Надин. – Всегда можно ухитриться, верно ведь, Натали? А без корсета – положительно невозможно! Ведь ни в одно платье тогда не влезть!

– Отчего же… Если шить самой на себя, а не заказывать у модистки… – Наташа снова улыбнулась, глядя на изумлённые лица новых подруг. – У нас перед выпуском, не поверите, серьёзно обсуждался вопрос – нужны корсеты или нет? Наш Константин Дмитрич, инспектор, полагал, что незачем разумным барышням тратить столько времени на эти «инквизиторские приспособления» и… – она осеклась, заметив, что повергла барышень в полное недоумение.

– Натали, мы, должно быть, вас не поняли, – переглянувшись с остальными, осторожно начала Надин. – Вы должны нас извинить: здесь, в провинции, в глуши, все новости приходят поздно… Но может ли инспектор… мужчина… вмешиваться в подробности дамского туалета?

– Ах, он во всё вмешивался! – весело подтвердила Наташа, и в глазах её запрыгали ласковые искорки. – Вы вообразить себе не можете, mesdames, каков этот человек – наш Ушинский! Всё успевал! Со всеми сражался! Самой мадам Леонтьевой не боялся, нашей maman, – а для этого ведь Роландова смелость нужна! И никогда на нас времени не жалел!

– Должно быть, его все обожали? – в нос произнесла Надин.

– О-о, вот этого Константин Дмитрич вовсе терпеть не мог! – рассмеялась Наташа. – Ужас как бранился, когда мы в первое время пытались… Ну, согласитесь, действительно глупо облить человеку шляпу духами! Да ещё ждать, что он придёт от этого в восторг! Зато сколько всего интересного он нам рассказывал! Приходилось учиться читать по-новому и…

– Боже мой! – недоверчиво протянула Надин. – Что нового могло найтись во французском языке?

– Мы читали по-русски! Пушкина, Лермонтова… Ой, сколько же было шума, когда он нам дал «Героя нашего времени» да ещё велел делать выписки – что там для нас непонятного… У меня выписок, кажется, оказалось больше, чем весь роман целиком! И всё равно половины не поняла!

– Вам позволяли читать романы? Русские?! – с ужасом переспросила одна из поповен. – Господи милосердный, не могу поверить!

– Отчего же?