Отсчет пошел

Кажется, они поняли, что меня, несмотря на мои пятьдесят лет, так просто не возьмешь. Теперь они разделились, и тот, который с трубой, начал заходить сзади. В руке у второго блеснул нож. Это уже становилось интересным. Тот, который с трубой, бросился на меня, но я принял трубу на скользящий блок, схватил ее и готов уже был ударить ею самого нападавшего, как вдруг почувствовал, что спина осталась открытой и сейчас второй ударит ножом. Я резко отпустил первого и ушел в сторону. Нападавший с размаху пролетел в десяти сантиметрах от меня, но удержался на ногах. В следующий момент я резко ударил его в прыжке с разворота. Он ловко уклонился и снова бросился на меня с ножом. Второй в этот момент опять ударил трубой. Тут я разозлился всерьез и понял, что надо побыстрее кончать нелепую возню и идти в атаку. Я бросился на того, который был с трубой. Он не ожидал этого, но размахнулся, готовясь снова ударить меня. Я прыгнул вверх и ногой выбил трубу у него из рук. После этого — короткий удар правой в челюсть и тут же другой ногой — в пах. Ага, согнулся, голубчик? Я быстро развернулся, и очень вовремя, потому что у самых моих глаз мелькнуло лезвие ножа. Уклониться, присесть и резко ударить нападавшего под коленку. Он не удержался и упал. Так, отлично. Я прыгнул сверху на него, прижал к земле, схватил его руку с ножом и заломил ее так, что он взвыл от боли. Что-то хрустнуло, и нож выпал. Я подобрал его на всякий случай.

Тут я увидел, что оставшиеся двое поднимаются с земли. Еще удар одному в солнечное сплетение — чтобы знал, с кем имеет дело. Второй поднял руки вверх и что-то залопотал на Таком диком жаргоне, что я ничего не понял. Вдруг что-то мокрое потекло мне за воротник. Я ощупал свою голову и понял, что все-таки они мне хорошо ее расшибли своей трубой. Я сплюнул тягучую слюну с кровью из разбитой губы и, удовлетворенно оглядев поле боя, направился в сторону посольства. «Стареешь, балда, — думал я. — И растяжка теперь не та, и удары твои уже можно отпарировать. Нет, это никуда не годится. Зачерствел ты на канцелярской работе. Все, решено, вернусь в Москву — и в спортзал. А то просто позор!»

— Леонид Юрьевич, — остановил меня на следующее утро начальник советской колонии генерал Коновалов. — Я слышал, вы были на стройплощадке. — Тут он увидел мою забинтованную голову и разбитую губу. — Что это с вами? Неужели там разбили?

— Что вы, Андрей Васильевич. Стройплощадка, спору нет, место опасное, но не в такой степени, как обычная улица.

— Только не говорите, что я вас не предупреждал.

— Разумеется, Андрей Васильевич, вы меня предупреждали. А я вас не послушался, в результате чего теперь хожу с разбитой головой. — Вчерашнее происшествие позволило мне относиться ко всему происходящему с некоторой долей иронии.

— Что все-таки произошло? Только не надо произносить этой фразы, что шел по улице, поскользнулся, упал, очнулся — гипс.

— Ничего особенного. Вышел купить сигарет, прошелся немного, а тут три хулигана. Конечно, я с ними справился, но и они меня немного задели. Старею, батенька. Что же вы хотите — мне уже пятьдесят. Было бы это лет двадцать назад — вы бы и не узнали о происшедшем, вернулся бы без единой царапины.

— Однако мы отвлеклись, — сказал генерал. — Итак, вы были на стройплощадке?

— Разумеется, Андрей Васильевич. Не забывайте, что это были мои любимые ученики. И все, что надо сделать для того, чтобы провести расследование, я сделаю.

— И что, обнаружили что-нибудь? — Генерал спросил это таким безразличным тоном, что я поразился его актерскому мастерству. Что ж, придется мне ответить тем же.

— Пока нет. Вынужден признать, что начинаю склоняться к официальной версии, — сказал я.

На лице генерала при этих словах я прочитал явное удовольствие. Видимо, ему здорово досталось за мою самодеятельность от нашего общего руководства.

— Кстати, Андрей Васильевич, — спросил я, — вы не напомните мне, чем были вооружены ребята? Насколько я знаю, у Руслана был именной «Макаров».

— Вы абсолютно правы, — ответил тот. — Пистолет мы нашли — пуль в нем не было. Однако он настолько обгорел, что не поддается экспертизе. Он хранится в лаборатории. Можете посмотреть.

— Спасибо. Я его уже видел, — ответил я, но все равно решил еще зайти в лабораторию.

— Как это ни печально признавать, но я уверен, что Руслан разрядил весь пистолет в Елену и Семена, — сказал Коновалов, подчеркнув слово «уверен». — Поверьте, мне очень жаль, что все так закончилось. Я тоже любил этих ребят, а что касается Елены, то мне жаль особенно — она была настоящим украшением нашей колонии.

«Итак, — думал я, спускаясь в лабораторию, — если Руслан был вооружен «Макаровым», то как на место трагедии попала эта гильза? К «Макарову» она по калибру явно не подходит, впрочем, это надо, конечно, еще раз проверить. Другого пистолета у Руслана, насколько я понимаю, не было. Конечно, он мог купить его здесь, в Ко-анде, где оружие продается на каждом углу, но зачем ему это надо? И главное: как сюда попало оружие Фаворского? Оно слишком дорогое для того, чтобы продаваться из-под полы. Непонятно…»