Отсчет пошел

— Кажется, девочка пошла в отцовскую породу. Вы правильно сделали, Леонид Юрьевич. Я думаю, что вы сможете воспитать ее в истинно советском духе, как и ее отца.

— Алексей Михайлович, пока трудно восстановить всю картину событий, но мне, безусловно, удастся это сделать, когда я ознакомлюсь с документами. Спасибо вам за все.

— Я могу что-нибудь еще для вас сделать?

— Пожалуй, да. Вы знаете, что Антон Фаворский был моим другом. Могу я поговорить с Иртеньевым? Я хочу взглянуть ему в глаза.

— Я был бы рад вам помочь, Леонид Юрьевич, но это, к сожалению, невозможно. Три дня назад он повесился в тюремной камере.

— Вот как?

— Да. Очевидно, замучила совесть. Ведь Фаворский так много сделал для него, а тот его продал. За какие-то двадцать тысяч долларов. Зато я могу вас обрадовать другим известием. Я вам не сообщил еще самого главного: мы получили разрешение на создание группы «Д».

Свершилось! Неужели наше руководство наконец-то поняло важность такого рода центра? Это было самой неожиданной новостью за весь день. Три года я носился с идеей создания специального учебного комплекса, где можно было бы готовить универсальных специалистов, похожих на тех, к которым относился и Руслан Ткаченко. Меня все посылали по известному адресу. Или проявляли такое убийственное равнодушие, которое начисто лишало меня желания делать вообще что-либо. И тут нате вам! Неужели времена меняются? Хотелось бы верить, но…

— Я думаю, их убедили в этом заслуги вас и ваших учеников, — сказал Климов с улыбкой, искренне наслаждаясь моим смятением. — Вы назначаетесь руководителем центра. Набор производить будете сами…

(Черт меня подери, если я понимаю, что здесь происходит! Конечно, я уже генерал-майор, но все равно это слишком. Что-то за всем этим стоит. Но что? Или, может быть, кто?)

Тем временем Климов продолжил:

— Руководство вам доверяет. Мы надеемся, что вы вырастите нам достойную смену. Не хуже Руслана Ткаченко. Совещание о группе «Д» будет проходить завтра в десять часов. Встретимся с вами там. А теперь извините, меня ждут дела. Оставляю вас наедине с документами.

— Спасибо, Алексей Михайлович. До завтра.

Кажется, я что-то начинаю понимать. Видимо, кому-то в нашем руководстве не нравится, как я веду расследования. Поэтому они решили меня убрать. Думают, что я буду сидеть в этом центре, заниматься обучением нашей юной смены и никуда не соваться. Что ж, это вполне правдоподобно. Но они сильно просчитались, полагая, что таким образом им удастся меня отстранить от дел. Ничего у них не получится.

Что-то меня все-таки тревожит в этой истории. Например, то, что все свидетели умерли, притом при загадочных обстоятельствах. Иртеньев, Фаворский, Руслан, Семен… Слишком много трупов! Все это наводит на мысль, что кто-то очень умело пытается замести следы. Да и легкость, с которой мне разрешили создать группу «Д», кажется при таком раскладе подозрительной. Все это может свидетельствовать только об одном: они хотят закрыть это дело как можно скорее, причем так, чтобы ни к чему нельзя было придраться. Конечно, все это выглядит правдоподобно: предательство Иртеньева, раскрытие Русланом заговора генерала Ольдо, — но уж больно быстро все это раскрыто. Даже в деле о недавнем убийстве руководителя Госплана, которым занималось огромное количество народа, все еще много белых пятен. А тут ясно все, все детали, кроме одной: связей Иртеньева. Впрочем, если просмотреть документы, может обнаружиться и еще что-то. Надо этим заняться. И я погрузился в чтение…

Конец пленки 273999-Г

ГЛАВА 9