Отражение в стекле

Артём попробовал дёрнуть руками, ремни даже не сдвинулись с рук, Вспомнилось, как Валентин минуту назад рассказывал про своё освобождение, но стирать руки по-прежнему не хотелось. Повернуть голову не позволяла спинка стула, мозг окончательно отдался животному чувству и теперь видна была только одна цель: любой ценой вырваться отсюда. Перед Глазами замелькали белые точки, шум вентиляции стал эхом того, что был раньше, с каждым рывком становилось всё больнее, особенно в шее, со лба стекали капли пота, воздуха предательски не хватало, он словно сидел в душном пузыре.

– Эй-эй-эй-эй-эй! – Валентин вбежал и бросился к столу, его голос тоже был лишь эхом. – Спокойнее, Артём, спокойнее! Ты только себе навредишь, дай руку… да не дёргайся ты! А, твою же… ВИКА! У нас особый случай! – через несколько секунд ворвалась уже девушка, прошмыгнула к стулу и попыталась зафиксировать пленного, навалившись всем своим весом, которого всё равно не хватало.

– Сейчас-сейчас… так, так… да… хорошо.

В руку впился наполовину заполненный шприц, боль не чувствовалась, но тело постепенно немело и становилось ватным.

– Чёрт, последняя была, не хотел тратить.

– За ошибки приходится платить, милый.

– Да… ну, зато он наконец показал себя… ты бы слышала, как он до этого распинался, кстати. Дам ему передышку… посмотри на покраснения на шее, я вовремя услышал его!

– Да.

– Идём, я проголодался.

***

Сознание приходило постепенно и очень неохотно, всё тело протяжно ныло, а во рту чувствовался солёный привкус пота, в то время как горло раздирала жажда. Гул и неизменная картина в глазах резко показалась надоедливой, какой-то слишком скучной, хотя возможно на то была другая причина: ему осточертело так сидеть и тело требовало небольшой разминки.

Где-то через час, раздался скрип двери, шуршание ботинок по полу. Валентин вошёл, держа в руках пакет.

– Проснулся? Хорошо. Я боялся, что ты придёшь в сознание позже. Хотя куда уж позже.

Он подошёл к столу и поставил свою ношу.

– Я не злюсь на тебя за вчерашнее. Все паникуют, ты не исключение, страх – чувство первобытное, оно способно проявить себя в первые часы жизни, если отнять у младенца маму… ты не ел минимум тридцать часов. Учитывая, что ты вчера устроил, могу предположить, что ты голоден, – профессор достал из пакета бутылку воды и обжаренные куски мяса в тарелке. – Не бойся, – это свинина. Как я и говорил, мне нет нужды откармливать тебя людьми. Я мог бы отпустить тебе одну руку и дать поесть самому, но после недавнего инцидента я просто не уверен в тебе, так что извини, но кормить я буду тебя сам.

Профессор отошёл в невидимую для Артёма часть комнаты, поставил перед ним стул и открыл бутылку, в три глотка опустошённую на четверть, часть воды пролилась на одежду.

– Аккуратнее, тут не на время. Как наешься, так и покончим с этим, – Валентин поднёс заранее разрезанное мясо. – Не советую привередничать: смерть от голода тоже ничего приятного не сулит. Просто… ну, знаешь, прими всё как есть. Чем раньше ты это сделаешь, тем лучше будет для нас всех.

Через пять минут с трапезой было покончено, на что каннибал отреагировал удовлетворённой ухмылкой.

– Так-то лучше. Ещё надо? – Артём отрицательно покачал головой, ему не хватало эмоций для слов. – Одним из твоих предшественников был тощий парень твоих лет. Мы нашли его спящим на газоне беспробудно пьяным, а пена вокруг рта говорила ещё больше, чем мог сказать его остальной вид. Кажется, его звали Максимом, да? Вы не говорили, но в непрочитанном смс-сообщении фигурировало это имя. Он… он был твоим другом? – Валентин ждал ответа, но вовремя осознал, что его не последует, глубоко вздохнул.

– Я просто не понимаю, как кто-то, похожий на него, мог быть дорог такому, как ты? Ты ведь не можешь оказаться таким же, значит это просто исключение? А если так, что тебя держало, из-за чего ты просто не оборвал с ним все связи? Что он такого делал для тебя, что ты дорожил дружбой с ним?

– Провожал меня в другой мир. Мир, где никто не думает, подобно тебе.

– Мне искренне жаль, что всё вышло именно так. Поверь, если бы я знал заранее…

– … То что? То ты бы сделал иначе? Не ври самому себе, Федотов, ты бы сделал так при любом обстоятельстве. Ничего не изменило бы твоего решения.

Убийца посмотрел на него с вызовом.

– Да… в чём-то ты можешь быть прав.

– А что Вика? Её ты тоже оглушил и привязал к стулу? Она тоже прошла через это всё?

– Виктория? Она… как-то раз я решился и поведал ей ту же историю, что рассказал и тебе. К этому времени мы уже два месяца жили вместе, скрывать себя самого стало сложно, она отреагировала спокойно, даже с сочувствием и пониманием. Если тебе так будет проще, она согласилась мне помочь по собственной инициативе. А ведь это проявление настоящей любви, тебе так не кажется? Твоя девушка согласилась бы пойти за тобой, даже зная, чем это обернётся для неё? А я ведь даже не знаю, есть ли она у тебя.

– Теперь, возможно, не будет. Я боюсь, она могла что-нибудь лишнего подумать насчёт моей пропажи.