Отражение души

Его не допросили, не побеседовали, словно ничего не случилось. Особый отдел округа, вот где можно было найти ответ на вопрос, куда Максим и направился. Узнав у дежурного офицера, к кому ему нужно обратиться, он неторопливо поднялся на третий этаж здания и остановился у массивной, оббитой черным дерматином, дверью с табличкой, на которой золотыми буквами на красном фоне было напечатано: «Начальник особого отдела, полковник Соболев». Немного выждав, восстановив сбивающееся от волнения дыхание, он потянул ручку двери на себя и с порога четким голосом заявил:

− Товарищ полковник, капитан Зотов. Разрешите войти.

Сидевший за широким, покрытым зеленым сукном столом, человек глянул на вошедшего исподлобья и, не отрываясь от своих дел, устало произнес:

− Проходи, капитан, не стой в проходе как статуя. Говори, с чем пришел.

− Капитан Зотов, командир роты Н-ской десантно-штурмовой дивизии. Прибыл из госпиталя.

− Разрешите узнать, что произошло? И в чем меня обвиняют?

− А-а, Зотов, наслышан, проходи, садись, – уже более дружелюбно, оживившимся голосом произнес полковник, указывая на один из свободных стульев недалеко от себя. – Что же ты у себя в дивизии не поинтересовался своими делами?

− Видите ли, – потупив взгляд, оправдываясь, начал Максим, – с командованием части у меня сложились непростые отношения. Я полагаю, что получить от них объективную информацию мне не удастся.

− Я так не думаю, – потирая подбородок, проговорил полковник, просматривая какие-то бумаги, и, отложив их в сторону, пристально глядя прямо в глаза Максиму, добавил, – арестовали твоего бывшего командира и его помощников. Мы за ним давно наблюдали. Эта сволочь в погонах решила, что можно творить что угодно и безнаказанно. Ан нет. Единственное, что он правильно сделал, это удавился в своей камере. Все-таки решил, что лучше смерть, чем позор трибунала. Ну а незадолго до этого он покаялся. Рассказал, как загубил жизнь молодому офицеру, то есть тебе. О том, что ты выжил, он так и не узнал. Поведал нам, чьими руками он это осуществил.

− Я извиняюсь! Кто был этими «руками», разрешите узнать.

− Отчего же. Кем им быть? Один из этих… ораторов, народных освободителей, на самом деле обыкновенный уголовник, готовый за деньги продать родную мать. Я надеюсь, ты не собираешься ничего предпринимать?

− Никак нет, – незамедлительно отозвался Максим, – просто так для себя хотелось бы знать фамилию своего «благодетеля».

− Фамилия у него известная в местных краях, так же как и кличка. Турашвили Аслан Джемалович, по кличке Шакал. Я скажу тебе по секрету, он и по жизни недалеко ушел от этого четвероногого. Ну а что касается тебя, ты чист как хрусталь и свободен как птица. Возвращайся к себе в часть, продолжай службу, если есть желание. Непонятно, правда, кому служить, зачем? Страна разваливается по частям, а они там, в Кремле, даже не чешутся, пенсионеры хреновы, – полковник тяжело вздохнул и, безнадежно махнув рукой, добавил официальным тоном, – у организации, в которой я имею честь служить, к Вам, товарищ капитан, претензий нет.

Он встал и, протягивая руку, подбадривающе пробасил:

− Молодец, сынок, если бы все были бы такими честными и преданными своему делу как ты, проблем было бы гораздо меньше. Крепко пожав руку, он проводил Максима до двери.

Выйдя на широкую, покрытую асфальтом улицу, Максим осмотрелся.

− Странно, центр города, большого, красивого – и так мало людей.

Ветер гонял обрывки мусора, иногда, словно из небытия, возникала машина, с ревом проносясь мимо и обдавая запахом выхлопных газов.

По обеим сторонам, на столбах и ограждениях вперемешку с плакатами и листовками, написанными на грузинском языке, можно прочитать выведенные жирным шрифтом слова: «Оккупанты прочь! Грузия для грузин!

Нет Российской империи!

И прочая белиберда в таком же духе.

− Хорошие времена настали, – подумал Максим, не спеша направившись вниз, по дороге, сам не понимая, куда идет, – как быстро все изменилось. Сам полковник госбезопасности советует переодеться в штатское. Совсем недавно мы были братьями. Бок о бок проливали кровь в том же Афгане, а теперь я оккупант, возведенный кучкой крикунов в ранг врага. Хотя, если разобраться, хуже их самих у грузинского народа врагов нет. Столкнули людей лбами в Осетии, теперь что-то затевают в Абхазии. Неужели мудрый грузинский народ купится на эти дешевые лозунги. Ведь и ежу понятно, чем больше государство, тем оно сильнее. Причем тут независимость и свобода. От кого? Свобода и так называемая независимость нужны отдельным политикам и их приспешникам, которые будут на всех углах кричать о демократии и свободе, а сами готовы бросить страну как трофей в ноги богатому дяде из-за океана, разумеется, не без пользы для себя.

− Ерунда какая-то получается. Стоп, – Максим спохватился, оглядываясь по сторонам.

− Где это я? – Погруженный в свои раздумья, он не заметил, как ноги привели его непонятно куда. Хорошо бы узнать, где я.