Отпущение грехов

Но я был трезв, а потому, постояв немного на крыльце с запрокинутой головой и поудивляв своим видом прохожих, решил, что пора проявить некоторые признаки активности. Тем более что все шло просто отлично.

Но, как всегда – только до определенного момента. Стоило сойти с крыльца, как это время с визгом закончилось. Визжали протекторы. Машина, стоявшая у дома напротив, сорвалась с места, пересекла дорогу и, выскочив на тротуар, понеслась прямо на меня.

Понятно, я застыл с вытаращенными глазами и неприлично отвалившейся челюстью – все происходило слишком быстро даже для моего (правда, изрядно перегруженного напряжением последних суток), мозга, который вчера дважды продемонстрировал просто отменную реакцию. Теперь он отдыхал. И я тоже готовился к отдыху. По его милости, к вечному.

Но черт подери эти последние мгновения жизни: как все в них становится ярко, почти нереально. Запахи; цвета; звуки; все – словно на ощупь пробовать можно.

Самое смешное – я узнал того, кто сидел за рулем. И был бы идиотом вроде давешнего внучатого племянника Лозецки, не узнав. Потому что не далее, как вчера утром самым тщательным образом пытался запомнить физиономию. В то время как он своей увековеченной струей обссыкал шасси готовящегося к вылету самолета.

Это был Засульский, собственной персоной. Действительно, рыжий, как черт, и реальный аж до нереальности. И я вынужден был смотреть, – потому что мои ноги приросли к асфальту, а в голове не было ни одной, даже самой дрянной, мыслишки, – как он приближается ко мне, такой маленький в таком большом, пахнущем железом и смертью, автомобиле.

Жуткое зрелище, но мне даже обмочиться времени не хватало.

Автомобиль надвигался, словно с экрана кинотеатра. Не было ни страха, ни даже любопытства. Только оторопь да оцепенение. Своим ставшим вдруг гипертрофированным зрением я рассматривал серые поры на розовом, словно у поросенка, носу Засульского, и каким-то сверхслухом слышал скрежет его зубов. Кажется, все же сумел сделать шаг в сторону. Потом еще, еще. Но этого было мало. Все равно жить оставалось доли секунды. И тут сильнейший тычок в спину сбил меня с ног и бросил на проезжую часть.

И словно выключатель повернули. Мир снова вошел в привычные границы измерений. Все стало прежним – способность двигаться и скорость движений, резкость изображения и громкость звуков. Вот только цвета куда-то ушли, став тусклыми – более тусклыми даже, чем до включения предсмертного восприятия.

С жестоким, неприятным визгом мимо меня, даже не задев, промчалась машина с Генрихом Засульским за баранкой. Через долю секунды завизжали тормоза с другой стороны. Я повернул голову и поднялся. В полуметре справа все еще покачивался «Лэнд Круизер» в восьмидесятом кузове – неплохо, однако, сохранившийся. Водитель высунулся из окна, – локоть и голова, ничего лишнего, как и положено человеку, сидящему за рулем такой машины, – удивленно лупая глазами.

– Чего тут, к чертям собачьим, творится? – спросил он. – Кидаетесь прямо под колеса…

Мимо шмыгнула серая тень в полицейской форме и, поднеся какую-то фиговину к самому носу водителя, быстро проговорила:

– Здесь совершена попытка наезда на человека с целью его убийства. Прошу уступить транспортное средство для поимки преступника. Ущерб, если таковой будет, возместит государство.

Я не удержался и крякнул от удовольствия. Речь – полный абзац! Можно упасть и долго валяться, услышав такой шедевр. Владелец «Круизера» тоже оказался полностью пленен ею. Вытаращил в припадке энтузиазма глаза и сказал:

– Тогда я сам поведу!

– Хорошо водите? – деловито осведомилась полицейская тень.

– Не жаловались, – осклабился водила, получивший возможность официально полихачить.

– Хорошо, – тень распахнула заднюю дверцу и исчезла в салоне. Но тут же явилась снова – уже в виде единственно головы, которая обратилась ко мне с нетерпеливым призывом: – Ну? Вы с нами?

– Я с вами, – кивнул я и, поднявшись с асфальта, присоединился к экипажу. Кажется, серая тень в горячке приняла меня за своего. Грех разочаровывать – и я важно добавил: – Как же я могу быть не с вами, когда я – ФСБ, отдел по борьбе с терроризмом? Этого парня я сейчас разрабатываю. А он, выходит, меня.

– Я что-то такое предполагал, – согласилась серая тень. – На простого человека под самыми стенами Управления наезжать не будут. Вы не сильно пострадали?

– Похоже, вообще не пострадал, – сказал я, слегка призадумавшись – а благодаря кому, собственно? Не этот ли паренек выбил меня из-под колес повозки смерти? Ладно – позже разберемся. Сейчас нужно было думать о другом.

21