Читаем Открывается внутрь полностью

Обычно бывает так. Но сегодня происходит по-другому. Сегодня, подняв голову, он видит всю картину в несколько ином ракурсе. Дело в том, что дождь, который шел, еще когда он сам только вышел из дому, вдруг начал идти все сильнее и заполнил водой все дворы, все улицы и проспекты; Лев Наумович понимает, что вымок насквозь, и ему это нравится. Холодная вода лупит его по голове с той интенсивностью, с тем ритмом, которого ему не хватает уже несколько недель. Дождь разгоняет невнятное рассеяние, мешающий липкий туман; помогает сконцентрироваться.

Дождь хлещет по желтым мокрым кленам, ветер мотает фонари, машины мчатся по дороге, расплескивая воду. В торце одной из пятиэтажек находится малюсенький магазин, вернее, рюмочная на пять или семь мест. По сути это подпол, погреб, предусмотренный для жителей одной из квартир на первом этаже, но предприимчивая хозяйка сделала там точку, поставила телевизор и принимает ставки на спортивные состязания. Лев Наумович входит в крошечное помещение. Там – двое: хозяйка за прилавком и мужик на табурете, напряженно уставился в экран, рядом недопитое пиво.

– Здравствуйте, – говорит хозяйка.

– А-а, здравствуйте, – отвечает Лев Наумович, озираясь.

Мужик тянет его за рукав: отойди, мол, загораживаешь. Лев Наумович пятится. Смотрит на экран. Там по мерцающему зеленому полю рассыпаются красно-белые футболисты. Сейчас, знает Лев Наумович, будет крупный план: лицо футболиста, его пробежка, эмоция (непременно руки и лицо), потом – несколько кадров ускоренной съемки, которая выглядит со стороны как замедленная. В этих «замедленных» кадрах происходит следующее: футболист как бы преодолевает земное притяжение, создает, движениями рук и ног, иллюзию отсутствия верха и низа, вызывая головокружение у болельщиков и просто зрителей. Так, фиксируя некоторые значения и показывая их дискретно, мы лишаемся привязки к определенной системе координат. Из этого следует, что функция (вообще любая), пожалуй, имеет смысл только при наличии оси времени (в пространственном, «футбольном» случае невидимой). Или, вернее, время подразумевается…

– Брать что-нибудь будете?

– А? – вздрагивает Лев Наумович.

Хозяйка с интересом смотрит на него.

– Возьмите пятьдесят грамм, вы промокли совсем.

– Нет-нет, у меня нет денег. И я не пью.

– Я вам бесплатно налью, вы же воспаление легких можете схватить. Особенно если дома нечем согреться.

У нее выбеленные густые волосы, полное румяное лицо, быстрый взгляд и большая грудь. Она меня знает, думает Лев Наумович. Ему становится не по себе. Вечно его знают какие-то люди, о которых он сам ни сном ни духом. Видят его. Смотрят на него. Возможно, даже думают о нем что-то. Лев Наумович быстро мотает головой, отступает, невнятно прощается. Он идет через двор в смятении, а продавщица говорит болельщику: это из шестьдесят первого дома такой. Да, кивает болельщик. Знаю такого.

* * *

Дождь кончился, а ветер окреп, темнота сгустилась. Мокрая асфальтовая дорога, ведущая вдоль шоссе и стройки, неожиданно многолюдна: гуляют с колясками, едут на джипах, гудят, мигают поворотниками. Лев Наумович ускоряет шаг, он идет, не поднимая глаз, и даже не замечает, что в окне его кухни горит свет. Поднимается по лесенке, открывает дверь и чувствует запах духов.

Лев Наумович в смятении. Он топчется в прихожей, пытаясь собраться с мыслями. Надо бежать, но поздно. Жена выходит из кухни, видит его.

– Ты зачем пришла, – бормочет он без выражения. – Уйди, пожалуйста.

– Раздевайся! – говорит она. – Я тебе ужин приготовила. Ты же даже дверь не запер. Это же ужас, как ты живешь. Тебе надо срочно… Хочешь, я тебя на работу устрою? Я найду тебе нормальную работу, так же невозможно жить. Я тебе честно могу сказать, я бы не пришла, но мне уже Ковальский звонит, говорит: вы его проведайте, с ним что-то делается. Что ты стоишь? Раздевайся! – она делает шаг вперед и развязывает шнурок на капюшоне его куртки.

– Не трогай меня, – бормочет Лев Наумович, отодвигаясь.

– Посмотри на себя! Тебя лечить надо!

– Какое, от чего… Лечить… что тут, вообще… сама ты лечись, если так хочется… Пожалуйста, отстань… Я не хочу, чтобы… Уйди. Пожалуйста. Мне работать надо…

– Работать! – кричит она. – Опомнись! Ты десять лет уже безработный! Ты думаешь, что ты вдали от академического сообщества можешь создать что-то действительно имеющее цену? Не общаясь ни с кем, в одиночестве? И кто это оценит? Ты хоть понимаешь… А! – она машет рукой, глядя на него. – Да ты не в курсе даже, может, кто-то это уже сделал, то, над чем ты сейчас трудишься!.. Лева, послушай… Мне не все равно, что с тобой будет. Я просто вижу, как ты год за годом, и все хуже ведь становится, со стороны виднее, все хуже, а что дальше будет…

Сейчас она съест меня, вдруг понимает Лев Наумович. Вперлась сюда… готовит. Эти вот запахи, которые действуют на пищеварение. Это все понятные механизмы. Она хочет меня съесть, не дать мне думать.

– Уходи, – повторяет он тихо, глядя в пол. – Уходи-уходи-уходи. У-хо-ди.

Перейти на страницу:

Все книги серии Роман поколения

Рамка
Рамка

Ксения Букша родилась в 1983 году в Ленинграде. Окончила экономический факультет СПбГУ, работала журналистом, копирайтером, переводчиком. Писать начала в четырнадцать лет. Автор книги «Жизнь господина Хашим Мансурова», сборника рассказов «Мы живём неправильно», биографии Казимира Малевича, а также романа «Завод "Свобода"», удостоенного премии «Национальный бестселлер».В стране праздник – коронация царя. На Островки съехались тысячи людей, из них десять не смогли пройти через рамку. Не знакомые друг с другом, они оказываются запертыми на сутки в келье Островецкого кремля «до выяснения обстоятельств». И вот тут, в замкнутом пространстве, проявляются не только их характеры, но и лицо страны, в которой мы живём уже сейчас.Роман «Рамка» – вызывающая социально-политическая сатира, настолько смелая и откровенная, что её невозможно не заметить. Она сама как будто звенит, проходя сквозь рамку читательского внимания. Не нормальная и не удобная, но смешная до горьких слёз – проза о том, что уже стало нормой.

Борис Владимирович Крылов , Ксения Сергеевна Букша

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Проза прочее
Открывается внутрь
Открывается внутрь

Ксения Букша – писатель, копирайтер, переводчик, журналист. Автор биографии Казимира Малевича, романов «Завод "Свобода"» (премия «Национальный бестселлер») и «Рамка».«Пока Рита плавает, я рисую наброски: родителей, тренеров, мальчишек и девчонок. Детей рисовать труднее всего, потому что они все время вертятся. Постоянно получается так, что у меня на бумаге четыре ноги и три руки. Но если подумать, это ведь правда: когда мы сидим, у нас ног две, а когда бежим – двенадцать. Когда я рисую, никто меня не замечает».Ксения Букша тоже рисует человека одним штрихом, одной точной фразой. В этой книге живут не персонажи и не герои, а именно люди. Странные, заброшенные, усталые, счастливые, несчастные, но всегда настоящие. Автор не придумывает их, скорее – дает им слово. Зарисовки складываются в единую историю, ситуации – в общую судьбу, и чужие оказываются (а иногда и становятся) близкими.Роман печатается с сохранением авторской орфографии и пунктуации.Книга содержит нецензурную брань

Ксения Сергеевна Букша

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Раунд. Оптический роман
Раунд. Оптический роман

Анна Немзер родилась в 1980 году, закончила историко-филологический факультет РГГУ. Шеф-редактор и ведущая телеканала «Дождь», соавтор проекта «Музей 90-х», занимается изучением исторической памяти и стирания границ между историей и политикой. Дебютный роман «Плен» (2013) был посвящен травматическому военному опыту и стал финалистом премии Ивана Петровича Белкина.Роман «Раунд» построен на разговорах. Человека с человеком – интервью, допрос у следователя, сеанс у психоаналитика, показания в зале суда, рэп-баттл; человека с прошлым и с самим собой.Благодаря особой авторской оптике кадры старой кинохроники обретают цвет, затертые проблемы – остроту и боль, а человеческие судьбы – страсть и, возможно, прощение.«Оптический роман» про силу воли и ценность слова. Но прежде всего – про любовь.Содержит нецензурную брань.

Анна Андреевна Немзер

Современная русская и зарубежная проза
В Советском Союзе не было аддерола
В Советском Союзе не было аддерола

Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности. Идеальный кандидат для эксперимента, этническая немка, вырванная в 1990-е годы из родного Казахстана, – она вихрем пронеслась через Европу, Америку и Чечню в поисках дома, добилась карьерного успеха, но в этом водовороте потеряла свою идентичность.Завтра она будет представлена миру как «сверхчеловек», а сегодня вспоминает свое прошлое и думает о таких же, как она, – бесконечно одиноких молодых людях, для которых нет границ возможного и которым нечего терять.В книгу также вошел цикл рассказов «Жизнь на взлет».

Ольга Брейнингер

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги