Отец наших отцов

– Я задумался, и вы, думаю, тоже задумаетесь. Людям любого возраста подавай незыблемые ориентиры. Происшедшее один раз должно повторяться, иначе им становится неуютно. То же относится ко всему обществу: если рутина прерывается, это воспринимается как коллективная угроза. Вот что такое утрата ориентиров. Один из таких ориентиров – свинья. Известно, что из свинины делают вкусную колбасу. Если вы скажете, что она наш далекий предок и поэтому подлежит охране, это не просто уничтожит свиноводство и всю переработку свинины, но и нарушит логику стада. Из-за вас разревется наш внутренний младенец, не любящий, когда второй шарик прирастает к месту.

– То, что вы называете «логикой», я называю «архаизмом», – возразил Исидор Каценберг. – Во имя этой архаичной логики всегда вспыхивали войны. Это логично, это – ориентир. На территории Франции с 1945 не воюют, и все довольны, хотя производители оружия иногда льют слезы…

Люсьен Элюан остался непоколебим.

– Во Франции не воюют, а в мире? Человеку свойственно убивать. Это не под силу изменить никакому политику, никакому идеологу, никакому утописту. Мы – плотоядные, более того, мы – хищники! У нас сохранились гены предков, дравшихся за выживание. Нам вкусна теплая кровь добычи на нёбе. Потому свинину и засаливают: чтобы сохранить вкус соленой крови. Этот вкус будит наш охотничий инстинкт.

Люсьену явно нравилось излагать дорогие ему мысли.

– Кстати, именно идя навстречу этой естественной предрасположенности, – продолжил он, – я и собираюсь вас убить. Но тут важен способ. Вы защищаете свиней? Отлично, вы разделите их судьбу.

– Что вы задумали? – спросила Лукреция, напуганная шумными агрегатами вокруг них.

Люсьен Элюан вместо ответа подтолкнул их к большому механизму посреди зала. Его венчала широкая прозрачная воронка, в которую падали сотни свиней, казавшиеся издалека крупицами розового порошка. Снизу они по одной вываливались на конвейер, доставлявший их прямиком к электродам.

– Вы же не отправите нас ТУДА? – крикнула Лукреция.

Люсьен захохотал.

– Скажете, это недостаточно гуманно?

– А вы задумывались, какой вкус это придаст вашим любимым сосискам? – спросил Исидор. – Не хочу на вас давить, но гурманы наверняка уловят в изделии привкус человечины.

Инженер по-прежнему держал их на мушке.

– А вот и нет. Человечина по вкусу близка к свинине. Не то что ваша одежда, вот она испортила бы репутацию моих колбас. Колбасы «Элюан» и текстиль несовместимы. Раздевайтесь!

Лукреция Немрод стянула через голову джемпер. Люсьен жестом приказал ей продолжать.

– Полностью? – уныло спросила она.

– Догола.

Потом он связал обоим щиколотки и запястья и первым толкнул в воронку толстяка. Свиная куча несколько амортизировала его падение.

Люсьен уставился на Лукрецию, кое-как закрывавшую себе грудь и лобок. В таком виде она показалась ему достойной внимания; он бы не возражал ее помиловать. Но, придя в себя, он и ее толкнул в воронку, к свиньям.

– Очень жаль, присутствовать при вашей кончине я не смогу, у меня и так много дел, надо окончательно похоронить всю эту достойную сожаления историю. Прощайте. Честно говоря, я не уверен, что вы не повлияете на вкус изделий, завтра надо будет поинтересоваться у дегустаторов.

– Нас вы можете убить, но истина бессмертна, – сказал Исидор.

– Возможно, вы и правы. Но истина ли это? Я не спешу уничтожить пятипалую ногу, сперва я произведу экспертизу. Я один буду знать, происходим ли мы от свиньи. Ну, а после экспертизы я ее истреблю.

Люсьен Элюан помахал им рукой и убрался, унося с собой коробку с пятипалой ногой.

13. Подобны ли мы крысам?

Вот уже несколько часов ОН наблюдает за стаей крыс, найденной в трухлявом пне.

Раненая крыса писком зовет на помощь, но тщетно. Когда она устает пищать, ее убивает и съедает доминантный самец.

Из этого и многих других наблюдений ОН извлекает несколько уроков. Крысиное сообщество сурово. Раненых, старых и больных пожирают при первых признаках слабости. Всех слабосильных, бесполезных для стаи, бросают или убивают. Даже новорожденные выживают только благодаря тому, что их мать яростно сопротивляется и не дает папаше их сожрать.

При своей суровости это процветающее сообщество. Крысы ко всему могут приспособиться. Они питаются семенами, мелкими млекопитающими, падалью, сухими растениями, гнилыми плодами. Не боятся стаей нападать на хищников средних размеров. Даже мелкие шакалы боятся их острых зубов. Но в этом сообществе не прекращается конфликт. Каждый в нем недоволен своим статусом, доминантные самцы вечно дерутся. Вожаки покрыты шрамами, полученными на пути к вершине. Один такой издох у НЕГО на глазах после того, как восторжествовал над всеми другими.

ОН знает, что в стаях его отца и его матери похожие законы.

Там не прекращаются дуэли, определяющие сильнейшего.

ОН снова смотрит на облака и благодарит их за совет. Но они уже приняли форму другого животного, и теперь ОН станет наблюдать за ним.

14. В воронке