Отец Иоанн (Крестьянкин)

Чудовищная нищета и отсутствие перспектив для одних сочетались с разнузданной наглостью хозяев жизни — так называемых «новых русских». Они принесли в жизнь свой блатной жаргон, веру в то, что деньги решают всё, принесли жестокость, пошлость и равнодушие ко всему, кроме себя и «зеленых» (долларов). Шестисотый «мерседес», малиновый пиджак, слова «баксы», «разборка» и «беспредел» стали символами эпохи. Часто всё это сочеталось с показной набожностью, с щедрым жертвованием на Церковь, хотя ни в каких богов и чертей «братки», понятное дело, не верили. О. Иоанн, с грустью говоря о том, что перестройка плавно перешла в перестрелку, а потом в перекличку, подмечал и другую страшную особенность эпохи — храмы были заполнены людьми, внешне вполне религиозными, но в душе принадлежавшими отнюдь не Богу: «Духом же Божиим живут единицы даже и в Церкви, даже и те, кто служат у Престола, даже и монашествующие».

На протяжении первой половины 1990-х продолжало расти количество православных приходов в России. Если в декабре 1994 года в стране насчитывалось 15 985 храмов, то через три года — 18 тысяч. И хотя внешне мощный рывок вперед, который Русская Православная Церковь совершила на рубеже 1980/90-х годов, выглядел ошеломительным, даже по количеству православных приходов и монастырей современной России было далеко до России ушедшей. Если в 1914 году в Российской империи насчитывалось 1025 монастырей (из них в границах современной России — 950), то в конце 2000 года в Российской Федерации насчитывалось 347 монашеских обителей (на Украине — 116, в Беларуси — 14, Молдове — 33, других странах СНГ и Балтии — 24). Храмов также было меньше, чем столетие назад: если в 1914-м насчитывалось 54 174 храма, то век спустя, в 2013-м, — 33 489. Та же картина с духовными учебными заведениями: если в 1914 году в России было 185 духовных училищ, 57 семинарий и 4 академии, то век спустя — 37 училищ, 47 семинарий, 5 академий, 2 православных университета. И если в 1915-м в России было 3246 протоиереев и 47 859 священников, то в 2017-м — 34 774 священника. Конечно, на фоне почти полного разгрома Церкви накануне Великой Отечественной войны это выглядит более чем впечатляюще — но только если не знать дореволюционной картины. Последствия чудовищного удара 1917 года не преодолены и век спустя…

Этот страшный разлом, прошедший через новую Россию, контраст между изобилием и скудостью, внешним количеством новых храмов и качеством стремившихся в них паствы о. Иоанн предвидел уже давно. Еще в конце 1970-х, будучи в гостях у о. Геннадия Нефедова, мужа одной из дочерей о. Анатолия Правдолюбова Ксении, он сидел за хорошо, по меркам «застойного времени», накрытым столом. Шел общий разговор, как вдруг о. Иоанн, изменившись в лице, всмотрелся куда-то вдаль и произнес:

— Будьте внимательны и осмотрительны к себе… — Он показал на стол, ломившийся от блюд: — Этого будет много, даже слишком много. Скудость останется в редких домах, у доживающих свой век и оставшихся произволением в старом времени. А новое захлебнется изобилием материальных благ. Так будет происходить, потому что древний змий почувствует приближение конца и начнет бить хвостом. Брызги от его агонии и дадут этот очередной соблазн, «чтобы прельстить, если возможно, и избранных». Но расплата за эти вражьи дары очень дорогая. Люди будут кружиться в нескончаемом водовороте, суете и погоне за приманками и растеряют душевное тепло и любовь. Искреннее сердечное общение будет большой редкостью. Духовное оскудение изгонит Дух Божий из жизни.

Собеседники тогда не поняли ничего. А речь шла о тех временах, когда действительно материальными благами, иномарками, «фирменными» дисками и одеждой никого удивить уже было нельзя, а вот пищи духовной алкали очень немногие.

В своих проповедях о. Иоанн твердо и безговорочно осуждал пороки современного мира: «Полк сатанинских сект, оккультных ересей, каббалистика, теософия, астрология, гипноз, кодирование, медитация, экстрасенсорные воздействия на человека, парапсихологические методы „лечения“ — калечения людей, которые церковным вероучением определяются как чародейство и колдовство, — нашли сейчас на Родине нашей высоких покровителей. И все средства массовой информации отданы враждебным Православию разрушительным силам». Увлечение телевидением особенно осуждалось о. Иоанном: «Разбойник-телевизор впился в душу и держит ее своей мертвой хваткой до полного ее опустошения». А вот о компьютерах он отзывался спокойно: «Это такое же изобретение, как и все прочие. А в Писании сказано: „Все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною“ (1 Кор. 6: 12). Если на компьютере человек делает дело Божие и во славу Божию, например, набирает богослужебные книги или святоотеческую литературу, то человек этим спасается. А если использует технику для разного безобразия и бесчинных игр, то он явно погибает. Вот и решайте».