Отец Иоанн (Крестьянкин)

В отличие от Троицы и тем более Летова, Борец был расположен в отдаленном юго-восточном углу области — путь до Рязани занимал не меньше пяти часов, а райцентр, пятитысячный поселок городского типа Сараи, находился в 22 километрах. Ехать к новому месту служения пришлось на телеге местного почтальона, но даже в хорошую погоду по дороге попадались почти непроходимые участки. Сейчас автобус преодолевает расстояние от Рязани до Сараев побыстрее, за три с лишним часа, а вот дороги в районе по-прежнему оставляют желать лучшего. Зато окрестные пейзажи радуют глаз просторами — они преимущественно полевые, с вкраплениями всхолмленных лесов.

Впервые увидев «свой» храм, встречавший каждого въезжавшего в Борец, батюшка некоторое время молча стоял перед ним в изумлении и восхищении. По сельским меркам это был настоящий колосс, да и в любой столице он украсил бы собой что площадь, что главную улицу. Средств на постройку в 1885 году местные купцы явно не пожалели (в основу строительства легли, по преданию, серебряные слитки, отбитые местными уроженцами у французов во время Отечественной войны и долгое время хранившиеся в Борце). Итог вышел более чем эффектным: величественная, хотя и несколько тяжеловесная архитектура, 30-мет- ровая колокольня, прекрасный золоченый иконостас, уходивший ввысь, под высокий купол… Иконы храма были старинными, так, образ Пресвятой Богородицы «Целительница» был написан на Афоне в 1897-м — выполненную золотом надпись, свидетельствующую об этом, и сегодня можно видеть на оборотной стороне этого образа. Другой почитаемой храмовой иконой была также афонская «Достойно есть». Как и большинство храмов на Рязанщине, борецкий состоял из «летней» и «зимней» половин, разделенных двумя высокими застекленными перегородками.

Дальнейшая история храма была стандартно печальной: в 1922-м из него изъяли «церковные ценности», в апреле 1940-го закрыли, решив разместить там школу. Но с началом войны в храме заработал склад зерна. Часть икон разобрали по домам местные жители, а прочие были уничтожены — их пустили на изготовление мерок и ведер. Тогда же хотели сорвать крест с колокольни, но не сумели — уж больно высоко. Сбросили только колокол; настоятель храма, о. протоиерей Петр Сосновиков, ныне бережно хранит единственный его уцелевший осколок с ликом Богородицы.

Открылся храм в 1946-м. Пятнадцать лет спустя у него был обычный для того времени вид — красные язвы кирпичей, растущая на крыше молодая березка, выбитые стекла в многочисленных окнах. В огромном здании действовал только правый придел. Местные жители явно не прилагали усилий для того, чтобы возродить свой храм, не хватало сил для этого и настоятелям (одним из предшественников о. Иоанна был, в частности, иеромонах Авель (Македонов, 1927–2006), впоследствии настоятель Свято-Иоанно-Богословского Пощуповского монастыря; в Борце он служил в апреле — декабре 1960-го). Знакомство с церковным старостой было красноречивым: он молча поставил перед батюшкой большую бутылку водки и положил на стол петуха…

Фасадом храм выходил на окраинную сельскую улицу. Все власти — сельсовет, колхозное правление, милиция — находились по соседству, незамеченным в храм войти было нельзя. Во время знакомства председатель сельсовета сразу же предупредил:

— Чтобы никаких приезжих. Посторонних в церкви быть не должно. И еще: каждое выступление священника должно быть изложено на бумаге до произнесения и лежать на моем столе.

— Речь идет о проповедях? — уточнил батюшка.

— Сказано — каждое слово, без исключений!

Очевидно, после Троицы и Летова об активном характере духовных чад о. Иоанна уже было известно. Поселили священника в стоявшем чуть правее храма деревянном домике, где от летнего ветерка шелестели отставшие от стен обои, а по полу туда-сюда шныряли мыши и тараканы. В соседней комнатке жили две старушки, которые пели и алтарничали в храме. Сейчас этот домик не существует, его можно видеть только на старой фотографии.