Отец Иоанн (Крестьянкин)

А в день отъезда его пригласил к себе митрополит Вениамин (Федченков, 1880–1961) — некогда епископ белой Русской армии, благословивший П. Н. Врангеля на оборону Крыма, а с 1920 по 1945 год находившийся в эмиграции. В монастырь он удалился в 1958-м, после того как занимал последовательно Рижскую, Ростовскую и Саратовскую кафедры. Разговор был теплый и длительный. Чувствовалось, что владыке Вениамину не хочется отпускать гостя от себя. Они уже и благословились, и расцеловались на прощание, но владыка всё медлил. Наконец он удалился к себе, а когда вернулся, протянул о. Иоанну полоску бумаги, на которой было что-то написано. Обнял гостя за плечи и, глядя ему в глаза, проговорил:

— Пора нам всем понять, что мы являемся существенной ненужностью никому, кроме Бога.

Эту заповедь владыки Вениамина о. Иоанн затем многократно повторял своим посетителям, а листочек бумаги с этой фразой бережно хранил в своей келии. С митрополитом они больше не виделись — тот скончался 4 октября 1961 года. Сейчас их могилы в Богом зданных пещерах разделяют буквально несколько шагов…

Возвращался на Рязанщину через Ленинград и Москву. В Ленинград батюшка заезжал специально, принимала его Сусанна Валова, запомнившая, как уговаривала о. Иоанна надеть в Русский музей не рясу, а обычный костюм. Но батюшка тогда не уступил — и вызвал у посетителей интерес не меньший, чем знаменитые картины. Превращенный в музей Исаакиевский собор восхитил его:

— Если бы я жил в этом городе, я бы каждый день ходил сюда молиться. Произнеси сейчас «Благословенно Царство…», и всё тотчас оживет: эти иконы, эти стены. Собор вспомнит свое величие, он ничего не забыл.

По собору о. Иоанн ходил молчаливый, сосредоточенный; видно было, что он погружен в молитву. На выходе обнаружили за собой слежку, но Сусанна Валова, отлично знавшая свой город, смогла сделать так, что от «хвоста» быстро оторвались.

Посетили Смоленское кладбище, помолились у стен закрытой тогда часовни блаженной Ксении Петербургской. Батюшке предложили бутерброды, но он отказался есть на кладбище. Сусанна заговорила о том, что не в каждом храме молиться легко, не везде чувствуется благодать.

— Благодать Божия во всех храмах, — живо возразил о. Иоанн, — это у кого душа огрубела и легкие нездоровые, тому и молиться тяжело, и дышится трудно. А мне вот везде хочется молиться, и во всех храмах, и на природе. А уж какая молитва была в лагере! Теперь о ней осталось только воспоминание.

Московская часть ежегодного отпуска о. Иоанна всегда была наиболее хлопотливой, насыщенной встречами и событиями. Он останавливался в измайловском доме о. Николая Голубцова, который в конце 50-х служил в храме Ризоположения на Донской (именно там он тайно крестил дочь Сталина Светлану Аллилуеву, которая в своих воспоминаниях отзывалась о нем с огромной теплотой и уважением). Вторую половину дома занимал о. Виктор Жуков (1904–1979), который, как мы помним, сослужил о. Иоанну в измайловском храме в 1946–1948 годах, а после возвращения из ссылки в 1957-м стал настоятелем храма. Во встречах неизменно участвовал и о. игумен Порфирий (Бараев, 1900–1972), сосланный в Канск вместе с о. Виктором, а с 1954-го служивший в Богоявленском соборе в Елохове. К сожалению, с годами дружеский круг редел, «Москва небесная», которую о. Иоанн хорошо знал и любил, уходила в вечность…

Но были и неизменные друзья, те, чья забота сопровождала батюшку всю жизнь. После 1963-го он останавливался в московской квартире Ветвицких, переехавших из Шубинского переулка в район «Мосфильма», на улицу Пудовкина, в новенькую «хрущёвку» (сейчас она уже снесена). В этой скромной двухкомнатной квартирке батюшка принимал духовных чад, которые шли к нему нескончаемой чередой. К счастью, никто из соседей не проявлял излишней бдительности, а то хозяевам и о. Иоанну могло бы сильно не поздоровиться. Бывал он и на даче Ветвицких недалеко от Загорска. В свою очередь, Ветвицкие наезжали в Летово, а 15 июля 1962-го батюшка повенчал там сына Матроны Георгиевны Алексея Борисовича с той самой иркутской невестой, которую он обещал ему шесть лет назад, — Мариной. Как рассказывали автору этих строк Алексей Борисович и Марина Викторовна Ветвицкие, электричка тогда мчалась из Рязани в Летово с необычно высокой скоростью, словно несла их навстречу счастью, а когда вышли из поезда, начался летний ливень, будто омывший с жениха и невесты все прошлые грехи. Само венчание было обставлено торжественно и красиво, а на выходе из храма молодоженов встретили пением монахини Браиловского монастыря, осыпавшие их зерном и цветами.