Отчий дом

«Дед! Дед!.. А что ты мне привез?!» — прыгает прямо в его объятия. И он почти физически ощущает шелковый холодок ее маленьких ладошек на своих щеках. На душе у Андрея Семеновича теплеет. И он впервые за все утро замечает, что вчерашние серые тучи рассеялись и сейчас низко стоит над полем, над селом, дарит тепло мягкое осеннее солнце…

И все это вместе — разукрашенный веселый теремок, воспоминание о внучке Катерине, солнце, лес, замаячивший сизовато-синей стеной впереди, перекресток дорог (налево — на Новые Байраки, направо — на Старые и прямо — на Старгород) — возбудило в нем острое желание остановиться на этом холме-перекрестке, на котором они уже останавливались в первый вечер, выйти из машины и еще раз посмотреть на родное село…

И, будто отгадав это его желание, машина, сбавляя ход, подалась вправо, тихо съехала с асфальта на обочину и мягко остановилась на твердом, сухом пырее.

— Что-то там у нас с вентиляцией неладно.

Николай Тарасович вышел из машины, прошел вперед и поднял капот.

Открыв дверцу, Андрей Семенович тоже ступил на обочину, повернулся лицом к Терногородке.

Отсюда, с высокого пригорка, за которым уже начинались старгородские леса, хорошо было видно все раскинувшееся в широкой долине большое село: длинные, ровные и извилистые улицы, прямоугольник парка, общественные здания, речка, что полукругом опоясывала местность с запада; изгибаясь дугой у моста, она вырывалась снова на степные просторы и, виляя между крутыми скалистыми берегами, скрывалась в густой синей мгле на горизонте, за четкой, темной чертой бетонной плотины. Глядел на все это Андрей Семенович неотрывно, жадно, уже не сдерживая щемящего чувства неудовлетворенности собой, неотступно преследующего его все это утро.

Вглядываясь в эти широко расстилающиеся за речными изгибами степные дали, убегающие к мглистому горизонту в сторону Шаровки и Петриковки, он думал о том, как все-таки недостает человеку времени, что вот и сам он все время куда-то спешит, торопится, так по-настоящему и не успев узнать об очень для себя важном, так и пропустив, не заметив что-то для себя необходимое. Поспешает, попутно открыв, заметив то, о чем и не думал, выезжая из Москвы. И так и не сумел узнать, докопаться до того, о чем думал, вспоминал, пожалуй, всю жизнь… А ведь можно же было остаться еще на день-два. Да попросить у Николая Тарасовича машину… Но… вместе с тем… попробуй объясни все это кому-то постороннему, если и сам еще толком не разобрался, не преодолел чувства неверия в то, что еще и сейчас можно что-то узнать. К тому же не хотелось причинять людям беспокойство. Ведь стоило бы ему сказать обо всем открыто, не выказывая себя ни наивным, ни даже смешным, как сразу забеспокоились и в Скальном, и в той же Петриковке, думая-гадая, чего ему, этому дипломату, тут нужно, и как получше встретить давно забытого, верней — даже незнакомого земляка, которого ни один из них прежде в глаза не видел… А ко всему этому… Если вспомнить те бесчисленные письма, которые он посылал в прошлые годы, те десятки лет упорного молчания в ответ… Нет… Ничего уже из этого не выйдет… Не судьба, видно… И это уже — хочешь не хочешь — окончательно… А как бы все-таки хотелось узнать!

Николай Тарасович с напускной озабоченностью покопался тем временем в моторе, стукнув кожухом, закрыл его, достал из кармана пальто аккуратно свернутую, свежую, только что прихваченную в райкоме газету «Радянська Україна» и, поставив ногу на бампер, углубился в чтение, оставив погруженного в думы Лысогора. Однако читал совсем недолго.

— Послушайте, Андрей Семенович! — воскликнул он взволнованно. — Здесь, кажется, очень важная корректива к нашему плану!

— Где? Какая? — переспросил, оторвавшись от своих мыслей, Лысогор.

— В сегодняшней газете, вот здесь!

«…Южный Буг… начнется… первого в мировой практике комплекса, атомной, гидравлической и гидроаккумулирующей электрических станций с ирригационным водоемом… — выхватывал глазами из газеты Андрей Семенович отдельные фразы, строки, слова. — …Гигантский Южно-Украинский атомный энергокомплекс… Четыре гигантских взаимосвязанных водоема… АЭС, ГЭС, ГЭС—ГАЭС… в едином комплексе мощностью свыше шести миллионов киловатт. Оросительная система Причерноморья… Мощные промышленные объекты… Животноводческие и теплоовощные комплексы…»

— Ну как? — нетерпеливо, едва дождавшись, пока гость дочитает и поймет, что к чему, спросил Рожко. — Звучит, Андрей Семенович?

— Даже гремит! Всего сразу, конечно, не поймешь, но уже сам замысел… Ничего не скажешь, грандиозно!