Отчий дом

— Фю-у-ить! — присвистнул на ее слова водитель. — Была, да сплыла ваша школа вместе с церковью… Школа эта как раз здесь, на возвышении, и стояла. Вот здесь, где контора. Извините, но почти ничего не осталось и от вашей Петриковки, товарищ подполковник. Еще прошлым летом вон там, над яром и на той стороне, стояли три старые хаты, а теперь, вижу, и их снесли. Дважды как-никак выжигали село. Да и после войны уже столько времени прошло. Теперь у них здесь центральная усадьба «Октября». Выйдете?

По ступенькам из прессованного мрамора поднялись на второй этаж. Длинный коридор устлан вишневой дорожкой, по обе стороны дорожки с десяток дверей со стеклянными табличками. В приемной председателя стол с телефонами, секретарша и еще две девушки типично городского вида. Кабинет председателя тоже городской, с новой мебелью, столом для заседаний. А из-за большого письменного стола навстречу ей встал моложавый, но уже заметно располневший председатель с русым густым, зачесанным назад чубом и рыжеватыми, отпущенными, видно, для солидности усиками.

— Прошу, товарищ подполковник! — гостеприимно указал рукой на стул. — Вы, наверное, не из наших краев?

— Учительствовала здесь, у вас, в начале тридцатых. Обыкновенное любопытство… Ехала мимо… Вы уж простите.

Губы председателя округлились, он с трудом удержался, чтобы, как и шофер минуту назад, не свистнуть.

— О-о-о! — все-таки не удержался. — Я тогда еще и не программировался… — И сразу же поправился, отважившись на комплимент: — Глядя на вас, никогда бы не сказал… Хотите взглянуть на нашу Петриковку, так сказать, из глубины десятилетий?

Не дожидаясь ответа, распахнул не утепленные на зиму двери и как был, без шапки, в одном новом, в темную полоску костюме, ступил на широкий, окаймленный железными перилами балкон.

— Вот она, наша Петриковка! Не узнаете? Стоит теперь, как древний Рим, на семи холмах. На том вон — школа-десятилетка на семьсот учеников с общежитием, на другом — Дворец культуры с кинозалом, правда, еще в лесах, но до жатвы закончим. Вон там — торговый центр, а на том, еще пустом, будем строить больницу. А внизу, в долине, — мясо-молочный комплекс. В этой же долине, с двух сторон возле прудов, и сама Петриковка. Раньше здесь вокруг было двенадцать сел и соответственно двенадцать колхозов. Лет пятнадцать прошло с тех пор, как объединились все в один колхоз «Октябрь». Ну, что скажете?.. «Не той тепер Миргород, Хорол-річка не та!..»[30]

Ева стояла молча, слушая и не слушая молодого председателя-агронома, и, несмотря на все эти действительно неслыханные перемены, осматривала окрестную панораму погрустневшими глазами, вспоминая мысленно другие времена и другие стихи… «І стежечка, де ти ходила, колючим терном поросла…»