Отчий дом

Прежде всего Андрей поздравил оратора с блестящей, произнесенной в духе самых лучших ораторских традиций речью. «Я точно так же, как и господин Белаунде, искренне убежден в том, что он является блестящим юристом как по образованию, так и по профессии. Оратор он тоже чудесный… Но преподаватели истории у вас, господин Белаунде, были очень плохие. Собственными силами вы, конечно, кое-чего добились, кое-что прочли, но ведь логики, логики, господин Белаунде, вам не хватает. Не говоря уже о глубоком понимании предмета. Вы, господин Белаунде, по нашей пословице, смешали горох с капустой. А нам доказываете, что это ромовая баба…»

В зале послышался смех. Дамы, не имея наушников и ничего не понимая, удивленно оглядывались по сторонам, потом младшая поднялась и вышла из зала. Утомленный своей длинной речью Белаунде, забыв надеть наушники, с видом победителя протирал белоснежным платочком пенсне.

— …Кроме того, господин Белаунде, вы невежда в вопросах теории. Вы оперируете словом «марксизм», а сами настоящего марксизма и не нюхали. И в общественных движениях ориентируетесь не очень. И потом… вы лучше бы поискали бонапартизм где-нибудь ближе, проще — у себя под носом, в той же Южной Америке. Там его хватает на любые вкусы. А вообще, господин Белаунде, дискутировать с вами всерьез просто смешно!

Таким тогда был стиль дипломатических дискуссий! Стиль, навязанный Даллесом и даллесовцами. Поэтому и отвечать им приходилось с нелицеприятной прямотой, остро, беспощадно…

А на пленарных заседаниях очень часто стучал деревянный молоток председательствующего — высокого, массивного новозеландца Монро. Он предупреждал слишком горячих ораторов, а то и останавливал иногда тех, кто, подобно Кэботу Лоджу, врывался в дискуссию без разрешения и предупреждения, особенно же когда запальчивый, иссохший, как мумия, йог, с почти черным лицом, седой шевелюрой и пылающими глазами, индиец Кришна Менон выбегал на трибуну с неизменной тяжелой тростью и, постукивая ручкой этой трости, беспощадно громил «толстокожих и невозмутимых бриттов», давних непримиримых врагов Индии и его, Менона, лично. Или стыдил и едко бранил французов за разбойничью войну в Алжире, под смех и аплодисменты зала разоблачал Даллеса и Лоджа, голландцев и португальцев и вообще всех колониалистов на свете…

Как-то бригадный генерал Кэбот Лодж во время речи Андрея Лысогора сорвался с места:

— Не трогайте! Лучше меня не трогайте, а то дам сдачи!

Толстяк Монро меланхолично, для вида, постучал молотком. Андрей Лысогор, улыбаясь, предостерег:

— Господин Лодж, не забывайте, что на вас сегодня не генеральский мундир, а дипломатический фрак. К тому же вы не в казарме. Поверьте мне, несмотря на ваши желания и намерения, мир все равно пойдет по пути, указанному Лениным. Это объективный, закономерный и неумолимый процесс — путь мира и мирного сосуществования. Альтернативы этому процессу нет. В противном случае — только война…

— Не верю! И никто вам не поверит! — клокотал Лодж, по-бычьи низко нагнув стриженую голову, так, будто собирался взять Андрея на рога. — Вы говорите о мирном сосуществовании, а сами во сне видите, как нас уничтожить. Но вы плохой пророк!

— Кто из нас какой пророк, покажет время. Но уже и сегодня ясно, что наше дело — дело народов мира — правое. И мы победим… Победит разум и справедливость.

— На самом деле вы собираетесь проглотить всю Европу! — восклицал Лодж.

— Вы ведь сами не верите в то, что говорите, господин Лодж. Вернее, очень хорошо понимаете, что говорите глупости.

— Не верю! И не поверю! — сверлил Андрея своими острыми, маленькими и злыми глазами Кэбот Лодж. — Не верю! Никто вам не поверит. — И вдруг перешел на крик: — Меняйте идеологию! Идеологию меняйте!

На эту выходку Андрей спокойно и снисходительно покачал головой:

— Знаете, такой глупости я не ожидал даже от вас! Слишком многого захотели вы, господин генерал. Я, например, до такого никогда бы не додумался… советовать, например, вам менять идеологию. Это все равно что просить волка сменить профессию.

— Напрасно смеетесь, господин посол!

— А почему бы и не посмеяться над тем, что в самом деле смешно?

Подобные баталии, не умещаясь в стенах резиденции самой ООН, каждый раз, когда начиналось обсуждение очередного вопроса, выплескивались лозунгами высотой в несколько метров на глухую, высоченную — в десять этажей — кирпичную стену дома, расположенную напротив. Гул этих баталий по всей планете разносили миллионными тиражами сотни тысяч газет, радио и телевидение.

Весь мир постепенно втягивался в эту борьбу, четко и ясно определяя свои позиции…

Подавляющее большинство стран — членов ООН — твердо встали на путь мира и мирного сосуществования. Даллесы, лоджи и их приспешники пошли дорогой «холодной», да и не только «холодной», войны.