Остров, зовущий к себе

 — Орден ей за это! — крикнула девчонка в черном свитере. — Героиня! Онежская Жанна д’Арк! Кирилл, у тебя еще есть?

 Тот достал из кармана значок с двухэтажным амбаром. И когда из палатки вышла Зойка, уже одетая, в нейлоновой куртке и короткой черной юбке, с мокрым газетным свертком под мышкой, снова похожая не на взрослую, а на обыкновенную девчонку, хотя и немножко полноватую, Кирилл вскинул вверх руки и торжественно провозгласил:

 — Зоя Лошадкина как самая отважная женщина Кижей награждается почетнейшим орденом Двухэтажного амбара... — Кирилл прикрепил к ее куртке значок. — Ура, товарищи!

 Зойкино лицо запылало огненным румянцем.

 «И курточку не пожалела, притвора!» — подумал Валера.

 — И тебе бы полагалось что-то вручить за смелость и решительность, — Кирилл радостно и очень внимательно, словно только сейчас по-настоящему знакомясь, посмотрел на Валеру, — да ты ведь уже получил карельский орден...

 Когда награждение закончилось, Кирилл поднял руку:

 — Ребята, есть предложение: отправимся в экспедицию по острову! Весь обойдем, от конца до конца. Мы с отцом уже исследовали его с севера до юга — здорово! А то небось вы скоро отчаливаете?

 — Завтра, — уронила Маша, — и повидать-то многое не успели.

 — Значит, идем? — Кирилл обвел глазами ребят. — Какие же вы туристы, если топчетесь на одном пятачке и не знаете всего острова? Он не случайно был выбран для строительства церквей. В древнейшие времена здесь был языческий центр: сюда съезжались на лодках петь ритуальные песни, плясать, молиться своим идолам, солнцу, огню, ветру. Поэтому-то попозже христианство и обрушилось с такой беспощадностью на этот островок, строило церкви и часовни, чтоб придушить, залить, как костер водой, даже память о нечестивцах язычниках. Ведь, наверно, можно найти здесь хоть какие-нибудь следы язычества... Ну так идем?

 — Идем, конечно, идем! — радостно сказала Маша. — К чему уговоры?

 — Нет, не идем, — раздался твердый голос, и к ним подошел бородач. — Сегодня мы здесь последний вечер, надо привести в порядок весь инвентарь, одежду и обувь.

 — Андрей Андреевич... — жалобно начала Маша. — Может, меня тогда отпустите?

 — Одну? — Он поерошил жесткую бороду.

 — Да нет, почему же... Я с мальчиками, — Маша показала глазами на Валеру с Кириллом, — и с Зоей... Ну, Андрей Андреевич!

 — А кто будет за тебя укладываться?

 — Люся... А потом я ей помогу. Мы скоро вернемся. Правда, мальчики?

 — Или все, или никто, — изрек бородач. — А все пойти не могут.

 — Мы тогда пойдем без вас, — пригрозил Валера, и его поддержала Зойка.

 Кирилл прикусил губу, стал, видно, колебаться, искать выход из создавшегося положения, но Зойка неожиданно поломала его планы.

 — Не хотите и не нужно! — сказала она. — А нам интересно. Не будем терять времени на уговоры.

 Кирилл совершенно растерялся — даже представить нельзя было, что он может так растеряться.

 — Одни? Стоит ли? Я думал, все пойдут.

 — Стоит! — совсем разошлась Зойка. — Я лично очень интересуюсь этим островом, и Валера тоже, а кто не хочет, пусть торчит у палаток и штопает дырявые носки.

 Кирилл отозвал Машу в сторонку, к ольховому кусту, и они о чем-то говорили несколько минут. Вернулся тот с повеселевшим лицом, подмигнул Валере, и они ушли из лагеря. Взглянув на высокий холм с покосившимся темным крестом на вершине, Валера предложил:

 — Махнули через Нарьину гору! Оттуда, наверно, далеко видно все вокруг: и шхеры, и острова, и материк...

 — В другой раз, — бросил Кирилл. — А сейчас зайдем в Ямки — Маша обещала сбежать и попросила подождать ее там.

 — Непохоже, чтоб она сбежала, — с усмешкой сказала Зойка.

 Кирилл ничего не ответил.

 Ямки — небольшая деревенька, но куда больше их Васильева — домов шесть-семь, и срублены они, как и церкви, из добротных сосновых, сильно потемневших от времени бревен. Дома по-северному высокие, двухэтажные, свалишься с крыльца — шею сломаешь; рядом находились баньки, огородики с капустой и картошкой; к стене одного дома с длинным навесом крыши были прилажены кривоватые удилища. У берега виднелись мостки, возле них покачивались кижанки — лодки с острыми, круто загнутыми вверх носами.

 На ближнем мостке пристроился художник с этюдником, и его обступили белоголовые мальчишки.

 — И сюда проникли, — сказал Валера.

 Кирилл посмотрел назад, туда, откуда они пришли, а Зойка бойко ввернула:

 — Ищут северный колорит! Тайну и колдовство... Феноменально! Папа сказал, что весь тот островок будет объявлен заповедником: и наше Васильево, и эта деревенька. Чтоб приезжие со всех концов страны могли представить себе, как когда-то здесь жили. Ну где же Маша?.

 — Она сказала, минут через двадцать, — ответил Кирилл.

 В деревне было тихо, сонно. Лишь где-то постукивал топор да встревоженно кудахтали куры. Валера с Зойкой стали бродить по берегу, а Кирилл остался на небольшом взгорке, недалеко от художника.

 — Увидишь, она не придет, — сказала Зойка.

 — Ты, как и твой папаша, все знаешь наперед.

 — Не все, но кое-что, — многозначительно заметила Зойка.

 Кажется, на этот раз она была права: прошло добрых полчаса, а Маша не являлась.