Остроумие и его отношение к бессознательному

Этот предмет заслуживает, конечно, гораздо большего внимания, чем мы можем ему здесь уделить. Главное качество, которого мы требуем от сравнения, – это его меткость: мы хотим знать, учитывает ли оно то фактическое сходство, которое существует между двумя объектами. Первоначальное удовольствие от повторного выявления сходства (Гроос) – не единственный мотив, благоприятствующий применению сравнения; сюда присоединяется и способность сравнения к такому применению, которое влечет за собой облегчение умственного труда. Так происходит именно тогда, когда (как и бывает в большинстве случаев) сравнивают менее известное с более известным, абстрактное с конкретным. Благодаря такому сравнению более чуждое и трудное для понимания становится более ясным. Подобное сравнение, в особенности сравнение абстрактного с вещественным, подразумевает некоторое унижение и некоторую экономию абстракций (в смысле мимики представлений). Однако этой экономии недостаточно для того, чтобы отчетливо выявить характер комического. Последний не выплывает внезапно, он проясняется постепенно из удовольствия от облегчения затрат, полученного в результате сравнения. Немало случаев имеет сходство с комическим, но можно усомниться в том, присущ ли им комический характер. Безусловно комично то сравнение, при котором возрастает различие в абстракциях между обоими элементами сравнения, когда нечто серьезное или чуждое нашему мышлению (прежде всего – умственного или морального свойства) сравнивается с чем-то банальным или низменным. Предыдущее удовольствие от облегчения затрат, прежнее содействие со стороны условий мимики представлений способны объяснить постепенный, определяемый количественными соотношениями переход удовольствия вообще в комическое удовольствие при сравнении. Желая избежать недоразумений, я подчеркиваю, что вывожу комическое удовольствие при сравнении не из противоположности элементов сравнения, а из различия степени абстракций. Трудно воспринимаемое, чуждое и абстрактное, то есть умственно выдающееся, разоблачается как нечто низменное, поскольку предполагается, что оно соответствует известному нам низменному, при воображении которого отсутствует всякая абстракция. Итак, комизм сравнения сводится к деградированию.

Как мы уже видели, сравнение может быть остроумным без следа комической примеси именно тогда, когда избегает унижения. Так, сравнение истины с факелом, который нельзя пронести через толпу, не опалив кому-нибудь бороды, представляет собой шутку, ибо придает полноценный смысл поблекшему выражению («факел истины»), и вовсе не является комическим, ибо факел как объект не лишен некоторой возвышенности, будучи при этом вполне конкретным предметом. Но сравнение очень легко может оказаться одновременно остроумным и комичным – а также может быть или только остроумным, или только комичным. Оно приходит на помощь ряду технических приемов остроумия, например, унификации или аллюзии. Так, сравнение Нестроя (воспоминание как лавка) одновременно остроумно и комично: в нем изрядному унижению подвергается психологическое понятие в сравнении, и потому оно комично; употребляет это сравнение приказчик, который тем самым создает совершенно неожиданную унификацию между психологией и своей профессией, и потому сравнение остроумно. Фраза Гейне насчет пуговиц на штанах терпения кажется на первый взгляд отличным примером комически унижающего сравнения. Но при ближайшем рассмотрении следует признать за ним остроумный характер, так как это сравнение намекает на скабрезность и позволяет извлечь удовольствие из скабрезности. Один и тот же материал отнюдь не случайно, разумеется, обеспечивает совпадение комического и остроумного удовольствия. Условия создания одного способствуют появлению другого. Но человека, который хочет установить, остроумие перед нами или комизм, такое совпадение сбивает с толка. Лишь тщательное изучение, избавленное от любых предрасположенностей к каким бы то ни было разновидностям удовольствия, может разрешить наши сомнения.

При всей притягательности анализа этих тончайших условий комического удовольствия следует признать, что ни образование автора этих строк, ни его повседневная деятельность не дают ему права выходить в своем исследовании далеко за пределы области остроумия. Еще он должен сознаться, что именно тема комических сравнений заставила его остро ощутить свое невежество.

Итак, мы охотно напоминаем, что многие ученые отвергают строгое понятийное и материальное различие между остроумием и комизмом (в отличие от нас) и склонны считать шутки простым «комизмом речи» или «комизмом слов». Для проверки этого взгляда мы хотим выбрать по одному примеру умышленного и невольного комизма речи для сравнения с шутками (мы уже отмечали, что считаем себя в состоянии отличить остроумную фразу от комической).

Фраза «С трудом и вилкой мать вытащила его из похлебки» просто комична, а вот рассуждение Гейне о четырех сословиях, на которые делится население Геттингена («студенты, профессора, филистеры и скот») уже чрезвычайно остроумна.