Остроумие и его отношение к бессознательному

Уверены ли мы в том, что от нашего исследования не ускользнул ни один из возможных технических приемов остроумия? Конечно, нет. Но при продолжительной проверке нового материала мы можем убедиться, что все же изучили самые частые и самые важные технические приемы остроумия – по крайней мере, настолько, насколько это необходимо для того, чтобы судить о природе самого психического процесса. Пока окончательное суждение еще не высказано, однако мы приобрели важное указание на то, в каком направлении следует искать дальнейшее решение проблемы. Любопытные процессы сгущения с замещением, которые мы распознали как ядро техники словесного остроумия, указывают на образование сновидений, в механизме которого были открыты те же самые процессы. Сюда же указывают и технические приемы острот по смыслу: смещение, ошибки мышления, бессмыслица, непрямое отображение и отображение при помощи противоположности. Все они без исключения вновь проявляются в работе мысли во время сна. Смещению сновидение обязано своим странным обликом, который не позволяет увидеть в нем продолжение мыслей, терзавших нас во время бодрствования. За применение бессмыслицы в качестве технического приема сновидение платит тем, что лишается положения психического явления, а классические авторы полагают, что условиями образования сновидений служат распад душевной деятельности, упадок критики, морали и логики. Отображение при помощи противоположности столь часто встречается в сновидениях, что с ним обычно считаются даже народные, расхожие и нисколько не достоверные сонники. Непрямое отображение, замена мысли сновидения аллюзией, подробностями, символикой, подобной сравнению, суть именно признаки, отличающие способ выражения сновидения от способов нашего бодрствующего мышления[95]. Такое существенное согласие между приемами работы остроумия и сновидения едва ли может быть случайным. Доказательство этого согласия и проверка его обоснованности – одна из наших будущих задач.

III Устремления остроумия

Когда в конце предыдущего раздела я сослался на сравнение Гейне, который уподоблял католического священнослужителя приказчику большого торгового дома, а протестантского – мелкому розничному торговцу, то вполне осознавал, что некий внутренний голос побуждает отказаться от этого примера. Я говорил себе, что среди моих читателей наверняка найдутся и такие, кто считает нужным почитать не только религию, но также церковный штат. Эти читатели придут в негодование из-за приведенного сравнения, и аффективное состояние отобьет у них всякий интерес к решению вопроса о том, является ли сравнение остроумным само по себе или вследствие неких дополнительных факторов. В других сравнениях, как, например, в сравнении некой философии с лунным светом, который она бросает на предметы, нет нужды беспокоиться по поводу мнения читателей, которое помешало бы нашему исследованию: тут и самый набожный человек в состоянии судить беспристрастно о нашей проблеме.

Легко угадать характер шутки, вызывающей столь разную реакцию. В одном случае она является самоцелью, в другом же преследует определенную цель и становится, если угодно, тенденциозной. Только целенаправленные шутки подвержены опасности стать достоянием людей, которые не пожелают их выслушивать.

Нетенденциозные остроты Т. Фишер называл «абстрактными»; я предпочитаю говорить о «безобидных» (harmlos) шутках.

Раньше мы разделяли остроты по материалу, на котором прояснялась их техника, на словесные шутки и шутки по смыслу. Теперь надлежит изучить отношение такого разделения к новому. Словесная шутка и шутка по смыслу, с одной стороны, абстрактны, а с другой – тенденциозны; они не оказывают никакого влияния друг на друга, это две самостоятельные классификации острот. Быть может, у кого-то сложилось впечатление, будто безобидные шутки являются преимущественно словесными, тогда как определенно тенденциозные остроты в большинстве случаев используют более сложную технику шуток по смыслу. Однако существуют безобидные шутки, построенные на игре слов и созвучии, наряду с безобидными шутками, в которых используются все приемы шуток по смыслу. Не составит труда показать, что тенденциозная острота по своей технике вполне может быть словесной шуткой. Например, шутки, обыгрывающие имена собственные, нередко содержат в себе обидное, оскорбительное намерение, но принадлежат, разумеется, к словесным остротам. Правда, самыми безобидными из всех шуток являются все-таки словесные остроты. Таково, например, ставшее недавно излюбленным рифмоплетство (Schüttelreime), когда производится многократное употребление одного и того же материала со своеобразными изменениями:

Und well er Geld in Menge hatte,
lag stets er in der Hängematte.
(«У него было много денег, а потому он всегда
лежал в гамаке».)