Остались только слезы

— В самом деле?

— Еще бы! А когда Люсия бесится, тут уж держись, честное слово…

Она улыбнулась.

— И вообще не думайте ничего такого. В конце концов мне наплевать, если вы и будете здесь жить. Вы или кто другой!..

Она ушла, оставив меня в растерянности.

В ожидании ужина я принялся распаковывать свои вещи.

* * *

За столом Люсия говорила нам о своем будущем фильме. Похоже, она действительно решила осуществить свой план и дать мне возможность попытать счастья. Она только что созвонилась с одним из своих продюсеров, тот проявил заинтересованность, и теперь она искала хорошего сценариста, который сочинил бы для нас что-нибудь подходящее. Люсия хотела, чтобы диалоги были готовы к окончанию съемок «Белокурого приключения» и мы могли сразу же взяться за работу.

Она собиралась осуществить необходимую подготовку за лето и в начале сезона приступить к съемкам. Для меня все это по-прежнему оставалось чем-то из области фантастики. Все произошло слишком быстро! Я думал про себя, что дело тут просто в прихоти Люсии. Как только появятся первые трудности, она откажется от своих прекрасных замыслов, а мне предоставит вернуться в мою серенькую жизнь статиста. Пока же во всяком случае она твердо верила, что ее планы реализуются. Эта женщина обладала невероятной энергией, для нее не существовало преград.

К концу ужина от всего сказанного Люсией у меня голова шла кругом. Мов слушала молча, ограничиваясь кивком или коротким, всегда уместным замечанием, когда Люсия призывала ее в свидетели.

Она вышла из-за стола, не дожидаясь нас, и с некоторой развязностью пожелала нам приятного вечера.

Когда она ушла, внезапно наступила странная тишина. Люсия протянула над столом руку и завладела моей. Пальцы у нее были сухие и холодные, и их прикосновение было мне неприятно.

— Мне кажется, ты чем-то обеспокоен, Морис? — прошептала она.

— Так оно и есть.

— В чем дело? Ты волнуешься из-за фильма?

— Нет, из-за Мов! Она меня не выносит.

— Ты полагаешь? Просто она ревнует, все девчонки такие. Если б я купила собаку, она испытывала бы те же чувства. Это пройдет. Все лишь дело привычки!

Понизив голос, она добавила:

— Сегодня ночью закрой дверь на задвижку и спустись ко мне в спальню по пожарной лестнице…

У меня было желание отказаться. Я боялся снова увидеть эту комнату, где накануне повел себя как последний дурак.

— Договорились?

— Да.

— Главное, постарайся не упасть!

Почему я подумал в эту минуту, что она опять играет; что она играет всегда? Для нее не существовало границы между повседневной жизнью и сценой. То была состарившаяся Джульетта в вечных поисках Ромео, способного подать ей реплику.

Я пробрался к ней спустя час, переодевшись в пижаму. В ожидании меня она оставила окно открытым, и, появившись на балконе, я различил в темноте комнаты ее силуэт.

— Не двигайся! — прошептала Люсия.

Я застыл на месте, уверенный, что ее насторожил какой-то подозрительный шум. Через несколько мгновений она шагнула мне навстречу.

— Боже, как ты прекрасен!.. Мне хотелось посмотреть на тебя при свете луны. Ну, просто восхитительное создание!

Мне стало неловко.

— Если вы и в самом деле это думаете, не говорите об этом мне…

— Но почему же, малыш?

— Да потому что меня это смущает!

— Он стыдлив словно девица! — воскликнула Люсия приглушенным голосом, полным страсти. — Ах, милый, я от тебя без ума!

Полагая, что она ждет моих ласк, я обнял ее за талию. Но она высвободилась.

— Нет, не надо… Сегодня мне бы хотелось, чтоб ты просто лежал рядом со мной. Просто так… Ты недоволен?

По правде говоря, ничто не могло меня обрадовать больше.

Я бросился ничком на кровать. Люсия улеглась рядом, чуть выше, обхватив мою голову рукой.

— У тебя волосы пахнут маленьким мальчиком. Ах, это божественно, Морис! И я чувствую твое дыхание на своей коже.

Другой рукой она перебирала мои волосы.

— Послушай, Морис, ты мне ответишь только, если ответ «да». Ты меня любишь, скажи?

— Да.

Мне было стыдно. Нет, я ее не любил. Наоборот, я начинал ее ненавидеть. Ее животная страсть, ее ужимки были мне противны… Уж лучше бы она потребовала новых объятий, а затем я вернулся бы к себе.

В конце концов я заснул. Впрочем, Люсия тоже. Постепенно она умолкла, дыхание стало более ровным… И мы почти одновременно погрузились в сладкое забытье.

* * *

Когда я проснулся, уже занимался день. Меня разбудил предрассветный холодок, проникший в раскрытое окно. Я замерз. Облокотившись на подушку, я взглянул на спящую Люсию. Зрелище поистине разоблачительное. Люсия спала с открытым ртом. Вообще-то она не храпела, но дышала шумно, тяжело, и каждый ее вздох заканчивался стоном, отчего мне казалось, что этот ее вздох последний.

Когда у нее были закрыты глаза, ее веки напоминали веки какого-нибудь земноводного — тяжелые, выпуклые. На впалых висках кожа была морщинистая. Приглядевшись, я увидел корни ее волос — унылого цвета седина. Но в особенности я не мог отвести взгляд от ее увядшего, бледного без помады, рта с отвислой нижней губой.