Осьминог

Такизава не ответил: он спал, до подбородка укутавшись в плед и уронив голову на грудь, растрепанные волосы полностью закрывали его лицо. Александр осторожно поднялся со своего стула, выключил лампу над котацу и улегся на жесткие татами рядом с футоном, на котором спала Кими. В комнате благодаря теплому котацу было не слишком холодно. Откуда-то едва ощутимо тянуло сквозняком, тихо цвиркало какое-то насекомое. На улице шумел ливень: рёкан был отделен от побережья двумя рядами домов, поэтому отсюда не было слышно, как скрипят и сталкиваются друг с другом бортами рыболовецкие сейнеры и лодки. Александр закрыл глаза. Завтра же он и Такизава-сан уедут с острова на первом утреннем пароме, а если не будет парома – договорятся с каким-нибудь рыбаком, и за две с половиной тысячи иен он отвезет их в Кова на своей пропахшей рыбой лодке. Завтра как раз понедельник – если повезет, можно будет сразу же договориться о встрече с господином Канагавой.

Проснулся Александр от того, что кто-то настойчиво теребил его за плечо. Открыв глаза, он увидел Кими: размазанная по бледному лицу косметика делала девушку похожей на привидение. К груди она прижимала уголок одеяла.

– Эй, американец… амэрика-дзин… проснись, амэрика-дзин…

Александр со стоном сел: из-за проведенных на татами нескольких часов спина и руки казались деревянными, и все тело ныло. Кими прижала палец к губам:

– Не разбуди своего друга, американец.

Тайфун на улице снова сменил гнев на милость, и слышно было только, как дождь ровно стучит по черепичной крыше рёкана и листьям бамбука в саду. Хотелось снова закрыть глаза и провалиться в сон как минимум до полудня. В слабом свете фонарей, лившемся из окон, Александр заметил, что Такизава свернулся калачиком возле котацу и крепко спал, натянув плед на голову.

– Где моя одежда, амэрика-дзин? Куда вы ее спрятали?

Он кивнул в угол комнаты, куда они вечером сложили мокрое белье Кими. Она отвернулась, все так же прижимая к груди одеяло, и, осторожно выпрямившись, ушла в угол одеваться. Свет выхватил из темноты ее обнаженные ноги и спину.

– Эй, не смей на меня пялиться, американец! – Зашипела из своего угла Кими, как будто прочитав его мысли. – А, ксо![193] Вот же срань! Где у этого сраного лифчика застежка? Ты там так и будешь сидеть и пялиться или, может быть, подойдешь и поможешь мне?

Александр встал, прошел мимо спящего Такизавы и очутился в темноте рядом с девушкой. От ее тела исходило тепло и слабый пряный запах пота, показавшийся ему похожим на йодистый запах водорослей.

– Ну, так ты мне поможешь?

Он поднял руку, случайно коснулся ее груди, отчего Кими нетерпеливо дернулась, но на этот раз промолчала, нащупал шелковистую ткань лифчика и, повозившись немного, защелкнул на ее спине застежку.

– Ну наконец-то! – Кими наклонилась, толкнув его обнаженным бедром, и принялась натягивать юбку. – Все же влажное, ничего не высохло. Вы что, не могли догадаться разложить одежду на полу? Мужики ничего не соображают, потому-то вам и нужны женщины, без нас вы бы все перемерли в ваших офисах. Как можно было бросить кучей мокрую одежду?

– Мы же ее сложили…

– Они сложили! – Передразнила Кими. – Без женщин вы бы просто умерли с голоду или заросли бы черной плесенью! Все ваши глупые офисные костюмы съела бы плесень! Ну, что это? Даже трусы насквозь мокрые! И как мне в этом теперь идти?

– Я думал…

– Что ты думал? – Рассердилась Кими. – Вы небось хотели сделать со мной что-то дурное, а хватило только на то, чтобы стянуть с меня трусы и пялиться на меня голую! Нечего было так напиваться, приличные люди не пьют вечером в воскресенье. Ну что ты стоишь столбом, амэрика-дзин? Одевайся уже!

– Вы хотите уйти сейчас?

– Мне, в отличие от тебя, завтра на работу, – раздраженным шепотом отозвалась Кими. – Можешь проводить меня или сидеть тут до утра со своим приятелем, он во сне бормотал про какую-то красотку, которая ждет его в Нагоя, – может, если хорошо попросишь, он и тебя с ней познакомит.

– Это, наверное, его девушка, Каваками Ёрико.

– Аа, вот как… – Кими тут же стало любопытно. – Она что, правда такая красивая?

Александр кивнул:

– Да, очень красивая.

Кими тут же презрительно покривила губы.

– Ты будешь одеваться или нет?

Он покорно натянул брюки и рубашку – вещи действительно не просохли и неприятно холодили кожу. Пока он одевался, Кими возилась в ванной: оттуда послышался тихий плеск воды, лившейся из крана, – видимо, девушка подставила под нее ладонь, чтобы вода стекала по стенке раковины. Такизава застонал и пошевелился во сне – как будто услышав это, Кими выключила воду и высунулась в комнату:

– Ну что, справился? Пойдем уже…

У стойки ресепшна они взяли большой прозрачный зонт. Сонная, чуть полноватая девушка в небрежно запахнутой синей юкате[194] с изображениями осьминогов и рыб-фугу пробормотала «кёцкете»[195] и проводила их удивленным взглядом. Краем глаза Александр заметил на стойке японско-английский разговорник, поверх которого лежал потрепанный томик «Шальных девчонок»[196].