Осьминог

Скинув насквозь промокшую одежду, они завернулись в тонкие пледы, нашедшиеся в стенном шкафу, и, несмотря на то что в комнате было прохладно, благодаря пледам и котацу быстро согрелись. Александр, откинувшись на спинку стула, прикрыл глаза. Слова Такизавы донеслись до него как сквозь плотный туман, и вместо того, чтобы ответить, он невежливо промолчал. Кими тихо посапывала на своем футоне, на улице ревел тайфун, остервенело терзая небольшую бамбуковую рощу возле гостиницы: ударяясь друг об друга, бамбуковые стебли выстукивали рваный ритм, от которого Александру почему-то стало не по себе. Он подумал об Изуми, которая, наверное, сейчас была дома совершенно одна и, конечно, волновалась о нем, слушая, как стонет под порывами ветра старый персик в ее саду. Когда он соберется уезжать в Нагоя, нужно будет обязательно убрать из сада паука, срубить этот персик и выкорчевать пень. Можно попросить о помощи Исиду-сана, наверняка в его лавке среди всякого хлама найдется хороший топор или пила и моток крепкой веревки.

– Как будто мы на корабле посреди бушующего моря… – Пробормотал Такизава. – Знаете, мама в детстве читала мне сказку про Умибозу[185].

– Про кого?

– Это такой огромный ёкай, он появляется из моря и топит корабли. И чтобы он не утопил корабль, нужно дать ему ковш без дна.

– Вот как…

– Да… тогда он будет без устали черпать ковшом воду и забудет про корабль, – сонным голосом пояснил Такизава. – Из-за всех этих историй я в детстве ужасно боялся моря.

– Надо же…

Такизава помолчал, о чем-то раздумывая.

– Ёрико на нее очень похожа, на мою маму, они обе высокие, а я такой коротышка, в моего отца.

– Вы вовсе не коротышка, Такизава-сан.

– Да бросьте, – он вздохнул, – я и сам знаю, что коротышка. Женщины не любят коротышек.

– Но вас любят женщины, Такизава-сан.

– Да, наверное. – Он немного подумал. – Наверное, женщины любят коротышек, вы правы, Арэкусандору-сан.

Однажды в дождливый и холодный августовский вечер они шли из какого-то заведения, куда Такизава затащил их после работы. Александр оказался единственным сотрудником кредитного отдела, с Такизавой были двое незнакомых ему молодых людей из финмониторинга: судя по тому, как они обращались к Такизаве, его подчиненные. Такизава их друг другу представил, но после нескольких рюмок подогретого вакаямского сакэ[186] в душной и шумной забегаловке их имена начисто выветрились у Александра из головы. Чем дольше он жил в Нагоя, тем больше город напоминал ему лабиринт узких, часто заканчивавшихся тупиками улиц, дремавших днем и просыпавшихся под вечер, когда в спальных районах гасли окна. Александр проводил весь день в офисе неподалеку от центральной станции, и после окончания рабочего дня Нагоя встречала его быстро сгущавшимися субтропическими сумерками, разноцветными вывесками маленьких ресторанчиков и баров и валившим из их отдушин масляным чадом и смехом подвыпивших компаний.

Они шли по улочке, где с трудом бы разъехались двое велосипедистов, мимо залитых светом окон баров, в которых можно было рассмотреть полки с рядами разноцветных бутылок и трудившихся за столами и жаровнями поваров в медицинских масках и с повязанными платками головами, круглосуточных автоматических прачечных и автоматов с холодными и горячими напитками, бульоном даси́[187] в пластиковых бутылках и пачками сигарет[188]. Такизава рассказывал, как господин Симабукуро однажды сложил очень красивого зайца-оригами и положил его на стул начальнице планово-финансового отдела – думал сделать ей сюрприз, а она уселась на рабочее место не глядя и не только раздавила зайца господина Симабукуро, но еще и сама перепугалась, потому что заяц, погибая, издал довольно громкий хруст: Такизава показал, как сминает руками бумагу для оригами, и изобразил, как именно она при этом хрустит. Александру благодаря выпитому сакэ эта история показалась ужасно смешной, и ему пришлось остановиться и отдышаться, чтобы идти дальше. Подчиненные Такизавы тоже от души хохотали, и Александр подумал, что они, должно быть, искренне любят своего начальника.

– А еще у зайца-оригами острые уши, – Такизава поднял вверх два пальца, – ведь их делают из плотной бумаги, а юбка госпожи начальницы планово-финансового отдела…

– Ээй, сарари-сан[189], не хочешь немного поразвлечься?

Александр вздрогнул и обернулся на голос. В узком дверном проеме, прислонившись к стене, заклеенной афишами муниципальных выборов и нового фильма по манге «Стальной алхимик», стояла, запрокинув назад голову, девушка в фуражке, топе и мини-юбке, имитирующих полицейскую форму. На ногах у нее были полусапожки на высоком каблуке, но даже в них девушка казалась крохотной – Александру вспомнились куклы из популярного анимэ-магазина HobbyParadise[190]. Несмотря на то что над дверью заведения горели несколько фонариков, дверной проем был погружен в темноту: видно было только пару выщербленных деревянных ступеней узкой лестницы, ведущей на нижний этаж.

– Ну-у… – Повторила девушка и призывно покачала ногой. – Зайдете, мальчики?